— Прости, приятель, — прохрипел я, — моя вина теперь удвоилась.
— Утроилась, если считать сугроб, — ответил он. Его голос, казалось, звучал сильнее, глаза как-то просветлели. — Не волнуйся по этому поводу. — Его лицо исказилось в гримасе, как будто что-то пронеслось по нервам, затем Иван улыбнулся, быстро заморгав. — Как хорошо выйти за город, подышать свежим воздухом!
Нас догнал Гельмут. Наклонившись, он замер, чтобы принять на себя покалеченного француза. Тот отмахнулся.
— Все в порядке. Я в состоянии немного пройти. — Он попытался сесть. — Помоги мне.
Глаза Гельмута немного сузились, но он поставил Ивана на ноги. Я, шатаясь, поднялся, отсосал грязь из порезов на пальцах. Нога Ивана в разорванной штанине свободно болталась на пахнущем смолой ветру.
— Подай мне палку, — потребовал он, как капризный пенсионер. — Куда мы идем?
Я положил руки ему на плечи и пристально посмотрел в его осунувшееся, заросшее щетиной лицо.
— Как это ты вдруг станешь ходить?
Иван приподнял плечо и обе брови, надув губы на манер французов.
— Нога перестала болеть.
Он отвел взгляд и сплюнул. Я проследил, куда приземлился его плевок. Тот шлепнулся на валун из белого известняка как память о Гражданской войне, наполовину черной, наполовину красной. В моем желудке возник какой-то трепет. Никто не заметил, что солнце садится. Я стер пену с уголков рта.
— Пошли, — пробурчал устало.
Иван проковылял до следующего поворота, отсюда Гельмут и я несли его по очереди вверх по горному склону. Пока мы отдыхали под тенью сосны, Гельмут отправился разведать дальнейший путь. Вернулся через несколько минут и указал на колечко дыма, поднимавшегося из долины.
— Надо было пойти понизу, — заметил он, имитируя в немецкой манере шотландский акцент.
— Внизу, — вздохнул я. — Говорят «внизу».
Я отер пот с глаз и всматривался в кустарники до тех пор, пока не заметил трубы, затем бегло оглядел местность. Хорошо утоптанная тропа зигзагами уходила вниз, лавируя между кустами, ее пересечение с тропой, шедшей по краю долины, было помечено крохотной гробницей какого-то иконописного святого. За могилой хорошо ухаживали.
— Гляди.
— Да, — кивнул Гельмут, — это Тропа Ведьм. — Он улыбнулся и покачал головой. — Не могу поверить! Настоящая Тропа Ведьм!
Я взглянул на Ивана. Он не понимал происходящего.
— Что здесь такого?
Немец бросил на меня взгляд, в котором смешались жалость и удивление.
— Это не просто тропа. Это — Тропа Ведьм. Не понимаешь?
Продолжать разговор не было смысла.
