— Надеюсь, вы вошли в дом незамеченным, — проговорил Понс.
— Я вошел сзади, как вы рекомендовали, — ответил Джемисон. — А это что?
Понс опустил на пол принесенный рюкзак, развязал его, вынул обернутый в кожу бочонок и передал его Джемисону.
Инспектор, протянувший было вперед руку, отдернул пальцы:
— Какая-то грязь!
— А чего вы ожидали от предмета, пролежавшего в земле семь лет? — спросил Понс. Опустив бочонок на один из столиков, он аккуратно развернул его: — Будьте осторожны, Джемисон. На нем могут еще сохраняться отпечатки пальцев. Если только я не введен в заблуждение, перед нами находится шкатулка с драгоценностями леди Каневин.
Джемисон удивленно вскрикнул.
— Отрытая на том самом месте, где Арчи Прайор закопал ее, — продолжал Понс, вынимая часы.
— Девять сорок пять, — пробормотал он и осведомился у Джемисона: — Полиция рядом?
Тот коротко кивнул.
— Хорошо. Мы можем рассчитывать на то, что сегодня ночью будет предпринята попытка унести ее. Дом находился под наблюдением с того самого момента, когда мы вчера появились здесь. «Бойся кромешного татя», — означает всего лишь, что ночью за ней придут.
— Вы разгадали шифр! — воскликнул Джемисон.
— Никакого шифра здесь нет, но об этом потом. Пока давайте потушим свет и будем молча ожидать развития событий. В известном смысле нам следует затаиться. Вот место за шкафом, второй из нас поместится за буфетом, третий может ожидать в алькове.
Понс погасил свет, и мы разместились в назначенных им местах.
Началось томительное ожидание, которое, судя по не прекращавшимся движениям, было особенно тяжким для Джемисона, которому излишний вес мешал сохранять нужное положение тела сколько-нибудь продолжительный отрезок времени. Комната постепенно начала оживать в сочившемся сквозь ставни свете: тикали часы, которых в коллекции Обри насчитывалось не менее полдюжины, постепенно проявлялся густой и острый запах старинных вещей. Понс не издавал ни звука, да и сам я держался много тише, чем мог бы предположить.
После полуночи до слуха донесся скрежет разрезаемого стекла. Наш ночной гость, по всей видимости, вырезал в одном из окон отверстие, достаточное для того, чтобы просунуть в него руку и открыть задвижку. Послышался негромкий звук осторожно открываемого окна. Потом, после непродолжительной паузы, в комнате вспыхнул тоненький луч света, перепархивавший с предмета на предмет и, наконец, остановившийся на серебряном бочонке. Луч словно прилип к предмету, ночной гость направился прямо к нему. И как только рука его коснулась серебряной шкатулки, Понс перехватил ее стальной хваткой. В этот самый миг я включил верхний свет
