– Мужики, прошу любить и жаловать, это Ромка, мой друган!
– Ромка, свой пацан! – радостно прохрипел один из членов ночной малолетней компании и пару раз хлопнул меня между лопаток. Ненавижу, когда меня так называют, – вроде я уже вырос из этого возраста.
– Ромка, а вы сейчас где? – спросил Саня.
– В смысле?
– Ну вы, «Аденома».
– Очнись, очкарик! «Аденомы» уже два года как нет.
– Да я в курсе… А воссоединяться не собираетесь? Это ж единственная рок-группа была на весь Химик!
– Да как-то знаешь… – промямлил я и поспешил сменить тему: – Санек, сыграй для дамы чего-нибудь своего, ага? Веселенького, – попросил я, успев шепнуть Присцилле: «Сейчас будет песня, похожая на него самого».
Тошнот был польщен моей просьбой. Поправив очки, он выдохнул:
– Безымянная пока.
И запел пронзительным дребезжащим голосишком:
Я искал любовь повсюду,
Но никак не находил.
Но однажды случилось чудо
В предвещении весны.
Я влюбился, как мальчишка,
В глубину озерных глаз,
Я те сделал предложенье,
Ты не сделала отказ.
– Уже смешно, – шепнула Присцилла, когда зазвучал проигрыш, заменявший припев.
Я иду дорогой пыльной,
И вдруг грянула гроза.
Я рванул что было силы
До ближайшего куста.
Я искал тогда удачу
И, по-моему, нашел.
Я – сухой и отдохнувший
И нашел себе топор.
Я, слышавший это гениальное творение не раз, стоял с серьезной миной, а вот моя новая подруга кусала мне плечо, чтобы не расхохотаться до слез. Что самое странное, никому кроме нас смешно не было.
Я нашел себе что надо, Возвращаюсь я домой. Но ушел тогда я сильно В многомесячный запой. Голова болит ужасно, Сухо в горле, почки жмет. Вы не пейте спирт, ребята, Чтобы не было забот.
Номер завершился, и мы с Присциллой двинулись дальше. Тот парень, что хлопал меня по спине, напоследок спросил у меня мелочи – я без сожаления отдал все, что оставалось в карманах.
Саню, кстати, вскоре забрали в армию, обратно привезли через полгода со следами побоев по всему телу и заключением армейского врача: «Смерть в результате сердечной недостаточности», хотя с сердцем у Сани проблем не было никогда. Потом неизвестно откуда всплыла запись нескольких песен Тошнота, он записал их через чей-то компьютер. И долго еще гуляли по всему Нефтехимику Санины песенки, простые и искренние.
Не припоминаю всех подробностей той ночи: куда нас заносило, какими дворами и переулками мы с Присциллой бродили, о чем болтали, над чем смеялись, – но отчетливо помню пустырь на окраине Химика и ржавый остов мертвого грузовика, возле которого я принялся жадно целовать Присциллу, втискивая спиной в железо.
