Похожая история (рука на плече) была у меня в Крыму, в Гурзуфе. Я только познакомился с одной молодой женщиной, и мы пошли искупаться – вернее, поплыли в разговорах о том, о сем. Мы заплыли довольно далеко, не только за буи, но и оставив за спиной рейсовые суда, снующие в обе стороны. И тут моя новая знакомая, прервав светскую беседу, вдруг делает несколько судорожных движений, и я понимаю, что она испугалась. Да, до берега было неблизко, и ей стало страшно, что назад ей не доплыть. Ее буквально парализовало, я же понимающе засмеялся (хотя мне было не до смеха) и сказал, что нет проблем, плывем назад, пусть только положит руку мне на плечо. Так мы и поплыли. Правой она гребла, а левой опиралась на меня. Потихоньку-полегоньку моя новая знакомая успокоилась, и через полчаса мы вернулись к берегу, попав, правда, в целое стадо медуз, что, как вы знаете, довольно мерзко само по себе. Но спутница, поскольку уже поверила в благополучный исход, вытерпела и медуз. Только на берегу я увидел, насколько она устала. Она была еле жива, бледна, с синими губами, хотя улыбалась. Статистика говорит, что на море гибнут прежде всего от страха.
Мы обсохли, переоделись, и я проводил ее до дому.
Продолжения эта история не имела – уж и не помню, почему. Скорее всего, потому, что никто не любит чувствовать себя обязанным. Даже своим спасителям...
МНС
Кажется, у Горького есть рассказ о юной красавице из народа, сидящей на барже, на горе астраханских арбузов. Горький самозабвенно описывает лицо этой красавицы и то чувство, которое она вызывает у героя, но все это трагически прерывается в тот момент, когда красавица открывает рот и изрекает слово, неважно какое, может быть, даже междометие. И очарование, потрясение, восхищение убито. Может, я все переврал в сюжете, так как читал этот рассказ лет сорок с лишним назад. Но суть его именно такова.
Что-то отдаленно похожее я испытал в минувшие выходные дни, когда с пятилетней дочкой отправился на городской залив возле гостиницы „Прибалтийская“. Там чистый песочек, чистая прохладная (ладожская) вода, так как устье Невы рядом. И вот, возвращаясь с дочкой на берег после очередного купания, я увидел, что рядом с нашим полотенцем впритык разлеглись три юные нимфы. В отличие от прочих, они из храбрости, рождаемой коллективизмом, обнажили свои груди. Какие могут быть груди у юных семнадцатилетних нимф? – конечно, красивые. Мужская половина пляжа постепенно перегруппировалась, так чтобы поле зрения постоянно находились три пары девичьих грудей. Мне же и вовсе не надо было суетиться, так как они светились прямо у меня перед носом. Да, все бы хорошо, но вот голоса у нимф были самые распэтэушные, дебильный хохоток и т. д., что почти напрочь убивало бессмертное очарование женской телесной красоты.
