Он очнулся от своих мыслей, услышав, как резко хлопнула дверца автомобиля. Тут он заметил длинный черный лимузин, стоявший за бронемашинами. В таких автомобилях обычно ездили большие чины службы безопасности. Приехавший в нем белый, высокий светловолосый человек в темном костюме и однотонном галстуке с высокомерным видом прошел мимо солдат и остановился в нескольких футах от пикапа, уперев руки в бока.
Уст заглянул белому в глаза, и по телу его пробежала дрожь. Это были глаза мертвеца, безжизненные, лишенные сочувствия.
— Куда-то направляетесь, господин Уст? — Сухой, бесцветный голос агента был под стать его глазам. — Странное время для путешествий, не так ли?
Уст слышал, как рядом тихо всхлипывает Марта, но у него не было сил успокаивать ее. Тюрьма, допрос, пытки, суд и казнь. Впереди его не ждало ничего хорошего.
— Прошу вас выйти из машины. Выходите оба. — Снова этот сухой, лишенный эмоций тон. — Ну!
Уст беспомощно посмотрел на жену и подчинился. Продолжая плакать, она последовала за ним. Человек с каменным лицом указал им по направлению к ожидавшему лимузину.
Солдаты расступились, давая им дорогу и молча глядя, как Уст и Марта, спотыкаясь, бредут к машине; офицер службы безопасности следовал за ними.
Когда они поравнялись с длинным черным автомобилем, человек снова заговорил:
— Мне очень жаль, сударь, но вы предприняли попытку к бегству. Ваш поступок не оставляет мне выбора.
Уст услышал шуршание ткани, а затем раздался звук, словно что-то трется о кожу. Он остановился, не зная, что и думать. Что у этого человека на уме? Ему оставались какие-то доли секунды, чтобы понять, что происходит, и поняв, он почувствовал благодарность.
Солдаты, ждавшие на дороге, вздрогнули при звуке двух пистолетных выстрелов, прорезавших тишину и эхом отдавшихся от каменистых холмов по обе стороны дороги. Птицы, вспугнутые неожиданным шумом, поднялись со своих гнезд и взмыли ввысь, делая ленивые круги, — черные точки на фоне синего неба.
Исполнив свою миссию, посланец Мюллера сел за руль своего автомобиля, завел мотор и поехал прочь во вновь наступившей, умиротворенной тишине.
КВАРТИРА ЭМИЛИ ВАН ДЕР ХЕЙДЕН, КЕЙПТАУН
Государственное телевидение ЮАР показывало лишь то, что было удобно правительству. На этот раз в объективе телекамер был Карл Форстер с мрачным лицом, неподвижно стоящий на трибуне на фоне невероятных размеров национального флага с оранжевой, белой и синей полосой.
— Сограждане, я выступаю перед вами в печальный день для всех южноафриканцев. — Форстер нарочно выделял гортанные звуки, характерные для африкаанс, и с явной неохотой делал паузы для синхронного перевода на английский. — Я должен сообщить вам ужасающую новость, новость о кровавом акте террора, равного которому по жестокости еще не было в нашей истории. Вынужден сказать, что сообщения, которые вы наверняка уже слышали, подтвердились. Сегодня примерно в час дня банда черных коммунистов из АНК совершила нападение на «Голубой экспресс», когда он проходил по участку дороги, проложенному в горах у реки Хекс.
