«Влип» — это слово как нельзя лучше характеризует его нынешнее положение, подумал он. Впрочем, еще несколько месяцев назад ему и в голову бы не пришло использовать это слово.
Он был из тех, кого люди называют «из молодых, да ранних». Окончив с отличием Колумбийский университет, он всего лишь год проболтался в местной газете, после чего его ждала более интересная и масштабная работа. Еще пару лет он был репортером криминальной хроники, а затем совершил мощный рывок, оказавшись на телевидении. Там ему тоже сопутствовала удача. Он поступил на чикагское телевидение, где не стал терять времени на всякие летние увлечения, увеселительные мероприятия и модные диеты, а сразу выступил с репортажем о контрабанде наркотиков через международный аэропорт «О'Хара». Репортаж принес ему имя и помог занять свое место в телемире. Работая на телевидении, он своими зрелыми злободневными репортажами привлек внимание высокопоставленных чиновников в Нью-Йорке, которые помогли ему получить престижное место на Капитолийском холме в Вашингтоне.
Все говорило о том, что Иэн Шерфилд — восходящая звезда. Оставалось сделать всего один шаг до аккредитации в Белом доме. А это, в свою очередь, — верный путь к месту политического обозревателя или даже к собственной программе в наиболее престижные вечерние часы. В тридцать два ему был почти гарантирован успех.
И тут он совершил ошибку. Ничего особенного. Если бы речь шла о деле, в меньшей степени затрагивающем личные амбиции.
Его пригласили на Пи-Би-Эс принять участие в дискуссионном шоу под названием «Объективность в средствах массовой информации». Другим участником был один из наиболее известных комментаторов. Иэн как сейчас помнит все подробности той встречи. Когда комментатора попросили привести пример необъективности в ежедневных выпусках вечерних новостей, этот надутый индюк битый час нудно распространялся о собственной непредвзятости и беспристрастности.
И тут Иэн завелся. Спровоцированный ведущим, он насел на своего оппонента, с примерами в руках доказывая, что в комментариях последнего его политические пристрастия всегда доминируют над объективной подачей информации. Это было красивое зрелище: аудитория рукоплескала, а комментатор бросил на него испепеляющий взгляд.
Поначалу он и думать забыл об этом эпизоде — пока его обещанное назначение не сорвалось и вместо этого он не был направлен на работу в кейптаунский корпункт.
Только тогда он понял, как обосрался с тем телебоссом. ЮАР по праву считалась концом карьеры для любого честолюбивого журналиста. Когда в стране не было волнений, оттуда вообще было нечего передавать. Когда же страсти накалялись, службы безопасности попросту налагали запрет на освещение тех или иных событий, и тогда отснятый материал вообще невозможно было никуда переправить. И что того хуже, само правительство проводило политику жесткого дозирования информации. Это означало, что нельзя снимать ни разгон демонстрации против апартеида
