– А я что, по-вашему, делаю? – недовольно пробурчала она, нагнувшись над больным.
– Ну что, господа, мне кажется, я вам больше не нужен, позвольте откланяться. На сей раз, думаю, окончательно. А ты, Петр, зашивай дальше и давай без шуток, а то так недолго и инфаркт с миокардом схлопотать. А мне самое время прямиком в баню. – Панкратов стоял по пояс голый, весь в крови. Две сестры со всех сторон обтирали его марлей, смоченной в растворе. – Да подождите вы, вот напали, в самом деле, – отодвинул одну из них в сторону. – Все равно сейчас под душ.
– Андрей Викторович, – вдруг всполошилась сестра, – у вас из пальца левой руки кровь течет!
Панкратов посмотрел на руку. Действительно, из среднего пальца левой руки струйкой стекала кровь.
– Ну вот, всех предупреждал, чтобы работали осторожно, а сам как мальчишка порезался, – горестно заметил он. – Е-мое! Дайте йод хотя бы, – скомандовал он сестре. – Теперь оденьте мне перчатку на руку, чтобы не замочить. Пойду в душ. – Панкратов уже взялся за ручку двери, но остановился. – Да, прошу всех воздержаться от комментариев. Я сам доложу руководству. Дело не новое – лигатура соскочила. К сожалению, такое у нас случается. У каждого хирурга хотя бы раз в жизни подобное бывает.
Он открыл дверь и вышел из операционной, но после душа опять вернулся.
– Ну, как он? – спросил у Натальи Петровны.
– Да ничего. Давление держит, а это сейчас самое главное. Потихоньку льем кровь. Не переживайте, Андрей Викторович, все будет нормально. Да и Бог его не должен его оставить, ведь он обиженных и униженных любит и защищает.
– Только и остается, что на Бога да на наших доблестных реаниматологов надеться. А Кефирыча я попрошу, чтобы он перенес ваш отгул на какой-то другой, удобный для вас день.
Наталья Петровна кивнула.
– Марья Ивановна, – позвал Панкратов операционную сестру. Та вошла со стерильными инструментами в руках.
– Да у вас... руки стерильные. Попросите кого-нибудь из девочек еще раз меня перевязать.
– Сейчас скажу, – она пошла к двери.
– И пусть салфетку получше смочат йодом, будем инфекцию травить, – прокричал он ей вслед. Его так же аккуратно перевязали две юных девчонки, наверное, практиканты. Они прямо набросились на него вдвоем. Он для вида проворчал: – Во напали, только держись, – улыбнулся и вышел из операционной.
У дверей он увидел встревоженную Марину. Скрывая слезы на глазах, она бросилась к нему, но, сдержавшись, остановилась.
– Андрей Викторович! Как вы? – спросила она дрожащим голоском.
