– Все, что я сейчас скажу, вы запомните на всю жизнь, да продлится она долгие годы. – Мужчина сложил на груди тонкие руки, в кистях которых тускло блеснули черные зерна четок. – Этот юноша – очень важный человек. От его жизни зависит судьба влиятельного государства, и не одного. Может быть, судьба мира. Враги пытались убрать его, они могли подкупить и вас. – Старик жестом остановил возмутившегося намеком Панкратова. – Они много могут. Мы тоже.
Черные широкие рукава метнулись над столом, что-то ярко вспыхнуло прямо перед лицом Панкратова, запахло резко и неприятно. Виски сжала резкая боль. Он зажмурился и на какое-то мгновение, видимо, отключился, потому что, когда открыл глаза – на столе никаких следов горения не было, боль совершенно ушла, а старик улыбался:
– Прошу прощения, но мне пришлось подстраховаться. Теперь вы не сможете причинить ему вред, какие бы враждебные силы ни принуждали вас к этому.
– Закодировали? – усмехнулся Панкратов и поднялся. – Мы теряем время.
– И последнее... – в руке бородатого что-то блеснуло, и даже в свете фонаря Андрей отчетливо рассмотрел предмет, лежавший на сухой ладони, – огромный перстень с радужно играющим овальным камнем.
– Увы, я подарков не беру, тем более перед операцией. Кто может поручиться за ее исход?
– Доверим судьбу моего подопечного Аллаху, а судьбу этого талисмана вот такому тайнику. – Приподняв круглую никелированную крышку давно пребывающей в ненужности чернильницы от подарочного настольного прибора стародавних времен, старик опустил в нее перстень. Он тяжело ударился о затянутое засохшим лиловым илом дно.
Потом началась операция, и Панкратов не вспоминал ни о чем, что случилось с ним в недрах темного кабинета.
В операционной уже вовсю орудовал Петя Антошкин. Он перетащил баллон с кислородом, настроил электрокардиограф. Помог переложить больного с каталки на операционный стол. Сейчас он настраивал операционную лампу, фокусируя свет на животе пациента. Панкратов присоединился к Виктору, который мыл руки.
– Ты Петру не забыл напомнить насчет приемного отделения? – кивнул в его сторону Андрей.
– Забыл, конечно. Петр! – позвал Виктор. – Когда все здесь закончишь, спустись в приемник, там двое больных тебя давно уже ждут. Если надо срочно оперировать, оперируй. Если что-нибудь неясно будет, притормози, дождись меня. Имей в виду, мы здесь не скоро освободимся. Так что командуй, главное, не зарывайся.
Виктор заметил, что глаза друга, обычно смешливые и обнадеживающие в любой критической ситуации, полны застоявшейся, привычной уже тоски. Не рабочей, личной.
