Напрасная иллюминация!
Но зато какая красивая иллюминация, – и подумать только, однажды ночью ему снилось, будто он должен был зажигать ее, эту иллюминацию, на небе, с лестницы, которой он не видел конца и которую не знал, куда прислонить, не в силах удержать в руках эту тяжесть. И как бы он взобрался туда, на такую высоту, по бесчисленным ступенькам, до самых звезд? Сон… Ах, какие бывают тревожные и беспокойные сны!
Подумайте, какое грустное занятие быть ламповщиком, по крайней мере таким, как он, у которого вошло в привычку рассуждать, зажигая фонари!
Самый факт зажигания света во тьме, если делать это в течение долгого времени, не разбудит разве, даже в темном мозгу, хотя бы проблеск мыслей?
Квакео однажды пришел к выводу, что, распоряжаясь светом, он может распоряжаться и тенью. Конечно! Одно неотделимо от другого! Кто родится, тот умирает. И тень, все равно как смерть, следует за всяким. Значит, его таинственная фраза, которая кажется угрозой, брошенной с высоты лестницы во время зажигания фонарей, есть не что иное, как следствие, которое он вывел из одного из своих рассуждений.
– Подожди-ка, подожди-ка, я тебе приклею сзади смерть. – Квакео считает свою работу – зажигание фонарей – делом высшего порядка, ведь он исправляет ошибку природы, и какую ошибку! Недостаток света! Мало того: в своем городке он заменяет солнце. Заместителей, собственно говоря, двое – он и луна, и они чередуются между собой. Когда есть луна, – он, Квакео, отдыхает. И вся значительность его работы видна именно в те вечера, когда луна должна быть, но ее нет, потому что облака мешают ей освещать землю – обязанность, которую, может быть, луна не хотела бы исполнять, но все же исполняет; и город остается в темноте.
Как приятно смотреть темной ночью на какой-нибудь освещенный городок по соседству!
Квакео видит много огней каждую ночь, когда добирается до последних фонарей на краю города, и любуется ими, повиснув на фонаре, склонив голову к плечу и вздыхая.
Да, эти огоньки, как рой светлячков, без устали мерцают и всю ночь бодрствуют в мрачном молчании над грязными улочками и домишками, где прячется нищета, может быть, более ужасная, чем в его городке; но издали это очень красиво, и ему приятно видеть огни среди полной темноты. Порыв ветра налетает в темноте, и тогда светлячки, сбитые в кучу, вздрагивают и точно вздыхают.
И когда смотришь, то издалека кажется, что бедные человечки, рассеянные во мраке по земле, собрались тут и там, чтобы оказать друг другу поддержку и помощь; а на самом деле выходит совсем не так. Если построить домик в одном месте, другой ведь не поставят рядом, как доброго братца, нет, – поставят обязательно напротив, чтобы загородить весь вид и лишить воздуха, и люди не объединяются тут и там, чтобы жить вместе, а разбивают лагери один против другого, чтобы воевать. Он, Квакео, это отлично знает. В каждом доме идет война между теми, которые должны бы любить друг друга и жить в согласии, чтобы защищаться против чужих. Разве его жена не самый лютый его враг?…
