Владимир поднял золотистый листок березы и сухой палочкой, словно иглой, прикрепил к шершавому стволу сосны.
— Это, Надюша, для твоих первых упражнений. — Достал револьвер и подал недоумевающей жене. — Держи.
— Зачем, Володя? Стрельба — дело не женское.
— Да? Ты так думаешь? По глазам вижу, что уже отказываешься от своих слов. И правильно делаешь. Для революционеров, Надюша, нет деления на женское и мужское дело, — все должны, все обязаны уметь стрелять. И стрелять метко, как говорят — в яблоко. Помнишь, Вильгельм Телль? А у нас вместо яблока — березовый лист. По размеру примерно такой же.
— Наши женщины прежде всего революционные сестры милосердия. Перевязывать раненых…
— Не только. В Лувре я видел картину великого Делакруа «Свобода, ведущая народ на баррикаду». Художник написал по свежим следам боев. В правой руке отважной француженки, выписанной великолепно и одухотворенно, развивается национальный флаг, а левой она сжимает винтовку. И это отлично! Не только знаменем — винтовкой Свобода воодушевляет наступающих, зовет вперед. И рабочего, и студента в котелке, и маленького парижского га-мена — будущего Гавроша из романа Виктора Гюго. Очень хорошо! И, когда я смотрел на эту изумительную картину, мне весь флаг казался красным, представились баррикадные бои Парижской коммуны.
Коммуна!.. Надя любила слушать, когда муж говорил о местах боев во французской столице. Он рассказывал горячо и с такими деталями, будто сам находился среди коммунаров: там-то была особенно жестокая схватка, там-то отличился такой-то. Слушая его, она ясно представляла себе и заседания Коммуны в ратуше, и свержение Вандомской колонны, и залитые кровью улицы, и багровую Сену, и кладбище Пер-Лашез. Не зря Володя съездил в Париж!..
Однажды спросила: «Баррикады неизбежны?» Он ответил: «Думаю, что да. Буржуазия, по всей вероятности, не сделает пролетариату мирной уступки, а в решительный момент прибегнет к оружию для защиты своих привилегий. Тогда рабочему классу не останется другого пути, кроме революции». И Володя прав: умение стрелять может пригодиться каждому революционеру.
Он напомнил:
— Однако пора — за дело! Стань вот так. Клади револьвер на согнутую левую руку.
— Да ты, Володя, сначала сам.
— Хорошо. Смотри: нажимаю гашетку, курок взводится, барабан с патронами поворачивается…
Щелкнул выстрел — листок не шелохнулся.
Осмотрев сосну, заметили царапину сбоку ствола.
— Определенно не Вильгельм Телль! — рассмеялась Надя.
