— Не обессудьте. Несвычные мы с бабой к ученым людям… Мы уж… — Кивнул головой на Владимира Ильича. — Мы уж лучше, ядрена-зелена, на бережке. У костерка, стало быть. Так-то нам сподручнее.
Поклонившись всем, нахлобучил шляпу по самые брови и не спеша повернулся к порогу.
У его опояски качнулась маленькая уточка — чирок, и все трое успокоенно переглянулись: охотник все же не с пустыми руками возвращается домой! Не ради одного журавля ползал по болоту!
Журавля нашпиговали, зажарили в русской печи. На стол подали румяного, пышущего жаром.
Владимир Ильич разливал портвейн. Елизавета Васильевна следила за струйкой вина, не утерпев, дала настойчивый совет:
— Наливай полнее.
Тэкля Роховна, жена ссыльного Проминского, привыкшая к приметам, одобрительно качнула головой. Сам Проминский усмехнулся, поправляя запорожские усы.
— Так есть, — подтвердила Тэкля Роховна и осуждающе покосилась на мужа.
— Я могу, — сказал Владимир Ильич. — Но как бы не плеснуть на скатерть.
— Скатерть можно выстирать. А жизнь… Чтобы жизнь была полнее.
— Без примет жить легче, — заметила Надежда, несколько смущенная неожиданным намеком на их близкую свадьбу.
— Ну, а вы, — Ульянов повернулся к Энгбергу, — за приметы или против?
— Я думаль, как ви сказаль.
— Вот видите, большинство на нашей стороне. Так уж позвольте мне не доливать.
— Как тебе угодно… А только в былое время ради таких случаев наливали «со стогом», чтобы все были счастливыми.
— Ваше здоровье! — Владимир Ильич чокнулся с Елизаветой Васильевной, с Тэклей Роховной, с Надей и под конец с мужчинами.
Ян, опрокинув рюмку, поправил усы. Оскар отпивал маленькими глотками.
Попробовав мясо журавля, все сошлись на одном — приятная дичинка. Пожалуй, не хуже тетерева. Стоит стрелять. К тому же один журавль заменит полтора десятка чирков.
Тэкля Роховна вполголоса рассказывала женщинам:
— Пан Ульянов к нам на елка приходил. Он зафшэ вэсолу…
— А мы привезли вашим детям книжки, — сказала Надежда. — И коробку с игрушками.
— И огородных семян.
Мужчины разговаривали об охоте: чирков нынче прилетело еще больше, чем в прошлом году, косачи заканчивают токованье, тетерки уже садятся на гнезда, и выводки будут ранними. Летняя охота обещает быть богатой!
Затем Энгберг стал рассказывать о новом волостном писаре, с которым успел поговорить даже на политические темы:
— Я такой человек еще не видель! Наша сторонник!
Проминский, покрутив головой, спросил Владимира Ильича:
— Як то по-вашему? Менко сцеле… Мягко…
