— Странно это всё.
— Оооо, Стас, мы ещё и четверти странностей не обсудили. Это и физиология и электричество, и откуда что берётся и куда что исчезает, и невозможность создать общество… много чего… Это мир самоубийц, тех кто устал от всего и в итоге это всё получил, но взамен на одиночество. Общаться можно, но вот постоянно общаться с одними и теми же не получается. Эгоизм каждого не позволяет стать с кем-то единым целым.
— Ну, не может быть, чтобы совсем вот так… я же чувствую что-то… ну, например, мне с тобой приятно говорить, я могу приходить сюда иногда поболтать, скажем.
— Это навряд ли… таких барменов как я, тут пруд пруди. Скорее будет кто-то ещё в очень похожем месте. То же и с женщинами. Хоть мы и разные все, но по сути-то одинаковы, а ты себе и не представляешь, сколько тут нас собрано, со всеми не переобщаешься сколько не броди по этим помещениям. Вот ещё одно чего тут нет — природы живой… нет…всякие там оранжереи, зимние сады есть, конечно…
— Да, мне Храп говорил…
— Храп? Кто это?
— При жизни друг друга знали. Он меня встречал, мол, помочь…кое-что объяснил…
— Помочь?? Занятно. Редкость тут огромная вообще-то. Предлагаю выпить чего-нибудь повкуснее, как насчёт кальвадоса??
Стас поднял руки на манер «сдаюсь».
— Как скажешь, Илья.
Выпили. Выпивка располагала к беседе, да и бар совсем уже родным стал.
— Так получается, что мы с тобой больше не увидимся, если я выйду сейчас??
— Да. Именно так. Люди пытаются быть долго друг с другом, но всё равно рано или поздно один из них выходит в двери, чтобы никогда не вернуться. Так уж тут устроено. И найти потом друг друга в этом мире почти не реально. Хотя это штука непредсказуемая. По какому принципу тут даётся возможность находить знакомых не понятно. Системы, во всяком случае, не прослеживается. Такое ощущение, что это решается самим миром, но только бог знает каким принципам.
— То-то Храп так рванул от меня…
— Значит, он понял, что чем дольше с тобой будет находиться, тем хуже ему будет потом тебя терять. Переживать потерю человека сложно. Мы ведь жалеем не то, что не увидим кого-то кто нам дорог, мы, скорее, жалеем себя, что потеряли человека, который любил именно нас, и найти нового, чтобы он нас полюбил сложно. Эгоизм.
— Хреново это.
— А тем, кого мы бросили не хреново??
Стас вспомнил мать… как она там?? Пережить смерть своего ребёнка не лучшая доля, наверное. Впервые его посетило неприятное ощущение от поступка, который уже перестал казаться правильным и единственно верным выходом из ситуации. Но дело-то сделано! Чего теперь страдать то без пользы? Ведь и не думал о матери почти. Только о себе и жене… и работе. Мыслям о матери только тут место нашлось. Поздновато, прямо скажем.
