Он забыл телефонный звонок, который разбил его сон. Сигарета. Если она сейчас курила, значит, забыла Тома Рогана. Временно, конечно, только временно, но даже временно было чертовски долго. Что могло ее заставить забыть — не имело значения. Такое не должно случаться в доме ни по какой причине.
На внутренней стороне дверцы шкафа висел на крючке широкий черный кожаный ремень. На нем не было пряжки — он давно ее снял. На том конце, где была пряжка, он был сдвоен, и эта сдвоенная часть образовала петлю, в которую Том Роган сейчас засунул руку.
«Том, ты плохо вел себя! — говорила иногда его мать — впрочем вернее было бы сказать не «иногда», а «часто». — Иди сюда, Томми. Я должна тебя выпороть». Жизнь его в детстве шла от порки до порки. В конце концов он сбежал в Викита Колледж, но, очевидно, полное бегство невозможно — он продолжал слышать ее голос во сне: «Иди сюда, Томми. Я должна тебя выпороть. Выпороть…»
Он был самым старшим из четверых. Через три месяца после рождения младшего Ральф Роган умер — ну, «умер», может быть, не слишком точное слово; вернее было бы сказать «покончил с собой» поскольку щедро плеснул щелока в стакан джина и залпом выпил эту адскую смесь, сидя в спальне. Миссис Роган нашла работу на заводе Форда. Том, хотя ему было только одиннадцать, стал в семье мужчиной. И если он баловался, если младенец запачкал пеленки после ухода сиделки и они оставались грязными, когда мама возвращалась домой… если он забыл перевести Меган на углу Броуд Стрит после яслей и эта носатая миссис Гант видела… если он, случалось, смотрел «Американ Бэндстрэен», а Джо в это время устраивала беспорядок на кухне… по любому поводу из тысячи возможных… уложив малышей в постели, мать вытаскивала огромную палку и приговаривала как заклинание: «Иди сюда, Томми. Я должна тебя выпороть».
Лучше пороть, чем быть поротым.
И даже если он ничему больше не научился на широкой дороге жизни, этому уж он научился.
Том еще раз прищелкнул свободным концом ремня и сжал его в кулаке. Это давало чувство уверенности и превосходства. Кожаный ремень спускался из его сжатого кулака, как мертвая змея. Головная боль прошла.
Она нашла то, что искала в глубине ящика: старый белый хлопчатобумажный бюстгальтер с чашечками. Мысль о том, что этот поздний Звонок мог быть от любовника, возникла у него в голове и тут же исчезла. Это было бы забавно. Женщина, собирающаяся встретиться с любовником, не берет выцветшие блузки и хлопчатобумажное белье. Она бы не могла.
