Подойдя ближе, я увидела красную кирпичную кладку, проступившую сквозь облупившуюся кремовую штукатурку. Вместо стекол в оконных рамах зияли отверстия. Окна по форме напомнили мне маленькое окошко нашего садового домика, который я исследовала вчера, только были гораздо роскошнее. (Должно быть, местные разбойники использовали эти окна как мишени для стрельбы в цель. Дом был такой старый, что, должно быть, целые поколения местных разбойников практиковались здесь.) По мере того как я подходила ближе, сад вокруг дома все больше напоминал мне непроходимые джунгли вокруг нашего коттеджа. Он представлял собой заросли из маргариток, одуванчиков и одичавших кустов роз, над которыми возвышались незнакомые мне пурпурные соцветия.
Я оперлась на причудливую ржавую ограду, окружавшую сад, и стала разглядывать разваливающееся великолепие, однако для храброй части меня (я имею в виду мои ноги) взгляда снаружи было явно недостаточно. Поэтому я нырнула в дыру в ограде, образовавшуюся из двух раздвинутых прутьев, продралась сквозь кустарник мимо оплетенной плющом вывески, на которой было написано: «Дэн, не входи!» — и оказалась у окна. Проблема состояла в том, что подоконник находился на уровне моих глаз.
Совершив невероятный кульбит, которым могла бы гордиться моя учительница физкультуры миссис Китсон (я, должно быть, превращусь В настоящую гимнастку, если принять во внимание мой вчерашний спуск из спальни в сад), я стала карабкаться вверх, цепляясь кроссовками за неровности кирпичной кладки и опираясь локтями о холодный, шелушащийся от краски подоконник.
И я увидела... ничего. Потому что в это мгновение зазвонил мой мобильник и я начала соскальзывать, соскальзывать и наконец приземлилась обратно на маргаритки с глухим стуком и треском раздавливаемых ракушек, которыми были набиты мои карманы.
— Привет, Стелла!
— Мама? — тяжело дыша, проговорила я.
— Почему ты задыхаешься? Где ты находишься?
«Собираюсь забраться в развалины заброшенного дома». Вряд ли такой ответ мог привести ее в восторг, поэтому я сказала ей... правду. Ну, то есть это была правда пять минут назад.
— Взбираюсь на гору к кемпингу, чтобы полюбоваться видом сверху.
— Правда? Как здорово!
Переводилось это так (мама только что сказала): «Ты шутишь? Это же прекрасно! А я думала, что ты ненавидишь это место».
— А зачем ты звонишь? — спросила я, лениво дернув стебель одного из высоких пурпурных колокольчиков.
— Ты помнишь ту старомодную лавку железных изделий, мимо которой мы проходили сегодня утром?
