— Разве это возможно? — приступили к нему с вопросом.
— Отчего же! Это все в вашей воле. Испросите отпуск деньков на десять и приезжайте! А потом я отвезу вас обратно, да еще полный корабль серебра насыплю в придачу! — отвечал Каннай.
Тут все наперебой стали проситься с ним ехать, приговаривая: «Я больше всех с ним дружил!», «Нет, это я был ему лучшим другом!». В конце концов после долгих споров и пререканий порешили, что поедут семеро, в том числе и хозяин Канная. Те же, кого не взяли, очень об этом сокрушались, но остальные не обращали на их сетования никакого внимания.
Когда уже садились в ту самую сверкающую красотой лодку, у одного все же хватило ума сказать:
— Я вспомнил, у меня есть чрезвычайно важное дело, из-за которого никак не могу поехать! — И он остался. Прочие же едва успели вымолвить «до свидания!», как вместе с лодкой погрузились в пучину и были таковы. С тех пор более десяти лет миновало, а никаких вестей от них не пришло. Так это дело и позабылось, осталась только песенка: «Чтобы пляски посмотреть…»
Можно представить себе, как горевали несчастные вдовы!
А тот единственный, который не поехал, и посейчас здравствует, а на пропитание зарабатывает тем, что пишет для неграмотных челобитные.
Лист лотоса размером в восемь циновок
Тишина и покой царят в одиноком горном жилище, а когда наступает пора долгих весенних дождей, в нем становится еще печальнее и тише; здесь, в маленькой хижине под названием «Родник среди мхов», где некогда обитал поэт Сайгё[46] и в минувшие времена жили ревностные служители Будды, как-то раз собрались местные жители, проводя досуг за беседой и чаепитием. Тем временем дождь внезапно усилился, да так, что не стало видно даже окрестных гор, и в это самое время из отверстия в старом жернове для размола чайных листьев, что стоял в углу веранды, выползла змейка длиной около семи сун, мгновенно перескочила на ветви цветущего мандаринового дерева, а потом стала взбираться все выше и, наконец, скрывшись в тучах, пропала с глаз долой.
Тут толпой прибежали люди из селения, что лежало у подножья горы.
— Только что из вашего сада взлетел к небу дракон длиной в добрый десяток дзё! — кричали они.
Удивленные, гости вышли из хижины и видят — у дерева эноки, растущего недалеко от ворот, отломана большая нижняя ветка, а под нею, в глубокой впадине, образовался обширный пруд.
— Ну и ну! Видать, большой был этот дракон! — шумели и удивлялись люди, но случившийся тут священник, улыбнувшись, промолвил:
