Зато я не мог применять в моём маленьком сражении с фашизмом оружия массового поражения, всей своей боевой выучки (если бы я бросился на своих врагов в рукопашную атаку, то перебил бы всех за десять минут), а также не мог войти в кабинет Сталина и рассказать, как можно даже в таких условиях, в каких Советский Союз оказался летом сорок второго года, минимизировать потери и перейти в контрнаступление. Естественно после того, как я уничтожил бы Гитлера и всю верхушку Третьего Рейха. Ничего этого я сделать не мог и потому мне только и оставалось, что помогать беженцам и наблюдать за моим предком. Утром четвёртого августа, когда директор детского дома стал рассказывать первому попавшемуся ему на глаза немцу, а это был оберштурмфюрер СС Дитрих Фрайтаг, что Сталин лично отдал приказ первому секретарю крайкома партии Суслову эвакуировать воспитанников его детского дома, почти две трети которых были детьми большевиков-евреев, геройски погибших в начале войны.
Вот тут он был полностью прав. Большая часть детей действительно была эвакуирована из Украины и Белоруссии, так как их родители в первые же дни войны отправились добровольцами на фронт. Дитрих Фрайтаг, а это был рослый, худощавый детина со светлыми, рыжеватыми волосами и голубыми глазами "истинного арийца", в чёрной гестаповской форме с красной повязкой на левой руке, чуть было не выпрыгнул из своих надраенных до блеска сапог и широких галифе, услышав такую новость. Он моментально остановил мотоцикл с коляской, "реквизировал" его, велел фельдфебелю снять пулемёт "МГ-34" и затем явиться за мотоциклом в гестапо, куда он собственно и направлялся. Немцы заранее расписали за своими службами все здания города. Усадив Погребняка в коляску, он поехал к своему новому месту службы в этом пыльном и грязном городишке, в котором ему после Парижа не нравилось абсолютно всё. Через полчаса директор детского дома рассказал гауптштурмфюреру Вильгельму Зиберу, более старшие по званию офицеры были заняты "важными" делами, о том, что два дня назад, рано утром, лично Сталин приказал эвакуировать еврейских детей в Сухуми через Клухорский перевал.
Криминалькоммиссар немедленно связался с вышестоящим начальством и после того, как объяснил ситуацию, тут же получил приказ во что бы то ни стало догнать обоз, охрану уничтожить, а всех детей доставить в Невинномысск, после чего по железной дороге отправить в то место, о котором ему будет сказано позднее. Наверху подумали и решили, что лучше всего будет поручить командование этой операцией хорошо себя зарекомендовавшему, а попросту садисту и палачу, гауптштурмфюреру Зиберу, которого наделили с этой целью особыми полномочиями и передали в его подчинение неполный штурм СС - горных егерей, роту горных стрелков из Первой горнострелковой дивизии, а также два танка "Т-IV" в качестве артиллерийского прикрытия отряда захвата. Для быстрого передвижения группе выделили пятнадцать тяжелых, мощных армейских грузовиков "Мерседес-Бенц 4500", шесть бронетранспортёров "Ханомаг-251", такие немцы называли "Пехотной Штукой", сравнивая его с пикирующим бомбардировщиком "Юнкерс-87". Еще группе захвата было выделено шесть мотоциклов "Цундап-750" с коляской для ведения разведки.
