Санька-рекордсмен | страница 4

— Не деритесь!

— А мы и не дерёмся, — сказала Ленка. — Мы шутим! Потом папа повёл нас в парк кататься на лодке. Ленка села на нос, папа — на вёсла, я — на корму. Озеро у нас большое, но неглубокое. Папа погрёб немного, потом предложил:

— Кто желает?

Вижу, Ленка молчит. Значит, грести не умеет.

— Если ты устал, то давай уж погребу, — сказал я.

— Ах, опять мужское дело! — папа засмеялся, но место мне уступил.

Я всегда думал, что вёсла легче. Они совсем не слушались, хлопали по воде. Ленка вскрикивала:

— Ой, не брызгайся!

Лодка почти не двигалась. Я был весь мокрый, но не сдавался! Вдруг Ленка как закричит:

— Правым табань, левым греби!.. Эх ты, бесподобный какой!

Она мигом оказалась рядом, выхватила у меня вёсла и, сильно загребая, стала поворачивать лодку. Оказывается, мы чуть не столкнулись с другой лодкой.

«Вот тебе и бесподобная! — подумал я. — Как управляется с лодкой. А сидела тихоней... Теперь она нос задерёт... Но ничего, пойдём купаться, я ей покажу, как наши плавают!»

На берегу я сразу разделся и нырнул. Плыл под водой до тех пор, пока в ушах не зазвенело. Вынырнул, поплыл на боку, потом лёг на спину и лежу, смотрю в сторону берега. Вижу, папа и Ленка тоже смотрят на меня. Я поплыл к берегу на спинке, ногами вперёд — это у меня здорово получается.

— А ты бесподобно плаваешь, Саня, — сказала Ленка уважительно, даже с восхищением.

— Ничего себе! — ответил я, а сам думаю: «То-то!» Папа уже успел доплыть до середины озера и вернуться, а Ленка ещё не входила в воду.

— Что же ты? — спросил папа.

— Надо разогреться! — ответила Ленка.

— Просто она сухопутная! —я засмеялся, довольный своей шуткой.

Лена ничего мне не ответила, походила немного по берегу, а потом разбежалась и нырнула. Долго её не было видно, мне даже стало как-то нехорошо. Наконец её голова появилась.

Так далеко никто из наших ребят не нырял. А Ленка уже плыла— вы только подумайте! —плыла настоящим кролем, потом перешла на брасс.

Через неделю Лена уезжала в Крым. Всю дорогу, пока мы ехали на вокзал, я смотрел на Лену и думал: «Вот ты уезжаешь, а я так и не смог поразить тебя чем-нибудь таким, необыкновенным!» А когда Лена садилась в поезд, мне даже очень жалко стало, что она уезжает. Я выхватил у папы чемодан и дотащил до Лениного места.

— Ну, Санечка, ты меня поразил!—воскликнула Ленка. — Прямо бесподобно, как ты дотащил такой тяжёлый чемодан.

— Подумаешь! — сказал я. — Помочь женщине — есть первое мужское дело.

Все в купе рассмеялись, кроме Лены.