— За мной! — прокричал Бенедетто, бросаясь в «Казино» впереди всех, и тут же столкнулся с майором Бартоломео. Бенедетто схватил старого солдата за горло и начал душить, приговаривая:
— Негодяй, ты предал нас, но ты за это заплатишь!
— Я? — прохрипел майор.— При чем здесь я?
— О, не лги, я тебя знаю! Давно ли ты назывался Кавальканти и разыгрывал роль моего отца? Эй, люди, возьмите этого человека! Я сам доложу о нем маршалу!
9. Военная песня итальянских патриотов
Управляемые стильными руками Али, породистые кони летели, как вихрь, по улицам Милана. Лучиола теперь поменялась ролями с Миллой: она рыдала, между тем как маленькая блондинка утешала ее.
— О, Милла,— говорила Лучиола, плача.— Аслитта, наверное, убит, иначе он сдержал бы слово, а если я потеряла его, мне незачем жить!
— Но, Евгения,— успокаивала ее Милла,— зачем ты делаешь такие ужасные предположения? Я…
Внезапная остановка экипажа прервала Миллу: негр соскочил с козел, отворил дверцу и рукой пригласил дам выйти.
Подруги вошли в приемную в древне-итальянском духе, а когда перед ними отворилась украшенная арабесками дверь, они прошли дальше — в залу, обитую черным бархатом. Несколько слуг в черных ливреях зажгли свечи в большой позолоченной люстре и исчезли, а к дамам подошел наш старый знакомый Бертуччио.
— Синьора,— обратился он к Лучиоле,— не бойтесь ничего: вы в доме друга! — и, распахнув портьеру, он знаком пригласил их в соседнюю комнату.
Лучиола и Милла вскрикнули от изумления — бледно-голубой шелковый потолок казался небосклоном, с потолка на серебряных цепях спускались лампы в виде лотосов, вдоль стен стояли низкие диваны, обитые бледно-голубой шелковой материей, затканной серебряными цветами. Посреди покоя стояло также покрытое серебристой тканью ложе, с которого навстречу подругам поднялась красавица в пурпурной шелковой одежде.
— Приветствую вас, сестры,— произнесла Гайде (а это была она) мягким и приятным голосом,— я ожидала вас.
Лучиола и Милла склонились над белой и нежной ручкой, протянутой им гречанкой. Не допустив их поцелуя, Гайде сама поцеловала в лоб обеих девушек и усадила их рядом с собой.
— Ты выказала много мужества, сестра,— обратилась Гайде к Лучиоле,— но я не тревожилась за тебя: он обещал тебя оберегать.
Лучиола поняла, кто был этот «он», и робко сказала:
— По-видимому, вам известна связь всех этих ужасных событий… Можете ли вы ответить мне на один вопрос?
— Охотно, говори без боязни, и я отвечу тебе.
