Крепкое объятие заключило рассказ, и они отправились разыскивать графа, чтобы снова выразить ему их глубокую признательность.
Они вышли из грота и спросили матроса Джакомо, привезшего Максимилиана на этот остров, где граф.
— У меня есть письмо к вам обоим от моего господина,— ответил тот.
— Но где же сам граф Монте-Кристо? — разом воскликнули молодые возлюбленные.
— Он только что покинул остров со своей приемной дочерью и слугой Али… корабль еще виден,— ответил Джакомо, указывая на небольшое судно, на палубе которого можно было различить три фигуры. Это были граф с Гайде и Али. Максимилиан быстро развернул письмо и прочел следующее:
«Мой дорогой Максимилиан!
Корабль стоит на якоре, готовый к отплытию. Джакомо отвезет вас в Ливорно, где Нуартье ждет свою внучку, чтобы благословить ее на брак с вами. Все, что вы найдете в гроте, и мой дом в Париже — свадебный, подарок от верного друга,— которого вы никогда больше не увидите. Мои последние слова: ждите и надейтесь!
Будьте счастливы оба и вспоминайте иногда о вашем истинном друге.
Эдмон Дантес, граф Монте-Кристо.»
Между тем судно графа все удалялось от острова, свежий ветерок наполнил паруса, и корабль постепенно исчезал из глаз Максимилиана и Валентины. Они в последний раз махнули рукой в знак прощания, и скоро судно скрылось за горизонтом.
Де Вильфор был не один — доктор Давоньи сопровождал своего пациента и временами шепотом ободрял его.
Вильфор казался развалиной — его отвислая нижняя губа и угасший взгляд тронули всех — и судей, и публику, и даже тех, которых он не раз оскорблял гордым и презрительным обхождением. Надменный государственный прокурор стоял теперь перед всеми, погрязший в пучине преступлений и позора.
Голос председателя дрожал, когда, встав из кресла, он обратился со следующими словами к присяжным:
— Господа присяжные! Доктор Давоньи, на попечении которого находится господин де Вильфор, был так любезен, что согласился сопровождать сюда своего пациента. Прежде чем вызвать в суд господина де Вильфора, я разговаривал с его врачом, констатировавшим, что присутствие здесь его пациента не будет иметь дурного влияния. Господин доктор, потрудитесь подтвердить мое заявление господам присяжным.
— Охотно, господин председатель,— ответил старый доктор.— Положение господина де Вильфора безнадежно, И присутствие его на суде не может ухудшить его здоровья. Апатия больного противостоит всякому возбуждению.
