Кудрявые волосы были коротко острижены, блестящие и живые некогда глаза угасли, веки были скромно опущены, узкие холеные руки покорно скрещены на груди, вся его одежда вполне гармонировала с.фигурой.
Жандарм грубо указал ему на место. Бенедетто низко поклонился и сел на край жесткой деревянной скамьи.
Защитник, весьма известный адвокат, нагнулся и прошептал ему несколько ободрительных слов. Бенедетто выслушал с набожным видом и вполголоса произнес:
— Бог сжалится надо мной!
— Сказал бы лучше — черт,— обратился к другу Бошан.— Бенедетто превратился в хнычущего и жалкого труса. Тем хуже!
Председатель сделал знак, и началось чтение обвинительного акта, в котором кратко и ясно излагалось дело об убийстве Кадрусса, о предшествующем ему грабеже в доме графа Монте-Кристо, о поразительном открытии происхождения подсудимого, о признании государственного прокурора, его помешательстве и самоубийстве жены.
Шато-Рено шепнул другу, что они слышат обвинительный акт де Вильфора, а не Бенедетто.
— Действительно,— согласился Бошан,— милейший Бенедетто кажется невинным младенцем в сравнении со своим отцом.
— Подсудимый, встаньте! — ласково сказал председатель.— Ваше имя?
— Бенедетто! — ответил бывший бандит робким голосом.
— Признаете ли вы себя виновным в убийстве Кадрусса?
— Ах, Боже! Господин председатель,— пролепетал Бенедетто,— я должен признать себя виновным…
И, закрыв лицо руками, он попытался подавить рыдания.
— Что значит вся эта комедия? — проворчал Бошан.
— Тише,— отвечал Шато-Рено,— представление становится интересным.
Бенедетто без промедления отвечал на все вопросы, ничего не отвергал, ни в чем не оправдывался, и вся его защита состояла лишь в глубоком раскаянии.
— Я знаю,— совершенно уничтожившись, сказал он,— что я великий грешник, и я склоняюсь перед людским судом, как и перед справедливостью Господней.
Задача присяжных была довольно несложной: преступник признался в убийстве, а имея такой букет преступлений, — фальшивомонетчик, многократно судимый вор и убийца — Бенедетто уже с начала разбирательства мог считать себя осужденным.
— Пригласите свидетелей,— приказал председатель.
— Граф Монте-Кристо! — прогремел голос чиновника. Ответа не было.
— Странно,— произнес председатель, нарочно опуская титул графа, — что господин Монте-Кристо, весьма заинтересованный в настоящем деле, не соизволил явиться по вызову суда. Была ли ему выслана повестка?
Заменявший государственного прокурора зашелестел бумажками.
