— Как ее звать?
— Галина. Галина Васильевна.
— Ты хорошо живешь, Олег?
— Живу, в общем, ни на что не жалуюсь. Что ж, пожалуй, все хорошо. Но если бы… Если б еще послезавтра сдать вот это вождение — гора с плеч. Глупо, но факт!
— Не дергай скорости, — сказал Алексей. — Плавно выжимай педаль сцепления. Пошли. Зеленый свет.
Машина тронулась рывками в сразу неистово помчавшемся железном стаде машин, и Алексей отвернулся к окну, как будто не хотел и не мог видеть суматошных движений рук Олега Геннадьевича, с металлическим рокотом переводящего скорости, и его белой полоски зубов, прикусивших верхнюю губу.
— Старею, вероятно, Алеша… Живешь как заведенный, в сумасшедшем ритме. К вечеру устаю чертовски. А голова будто кибернетическая машина: даны параметры — и все в одном направлении! — с горячностью заговорил Олег Геннадьевич. — Будь это не ты, никогда не сел бы вот так за руль! По-моему, у меня никаких шоферских данных!.. Если бы такая реакция была на войне — ухлопало бы в первой атаке…
— Прекрати ныть, Олег, — сказал Алексей. — Если уже сел, то прошу — спокойствие. Это для тебя сейчас главное. Ясно?
Никита смотрел на затылок Олега Геннадьевича и почему-то сейчас, стараясь подавить в себе странную к нему неприязнь, откинулся на заднем сиденье, и тотчас Алексей внимательно посмотрел, спросил с сочувствием:
— Ты что, брат? Надоело?
— Да, одурел от жары, — проговорил Никита. — Мы скоро приедем?
— Два квартала осталось, — ответил Олег Геннадьевич. — Как в бане. Хоть бы дождь, правда?
— Я не люблю дождь, — сказал с необъяснимой резкостью Никита. — Пусть уж лучше жара.
— Да как сказать, в общем, конечно, — мягко согласился Олег Геннадьевич. — В ваши годы мы думали так же. Помнишь, Алеша, как мы ненавидели на фронте дождь и снег? Слава богу, что ваши ощущения не связаны с войной.
— Слава богу, — ответил Никита.
— Ты кого-нибудь встречал в последние годы? — спросил Алексей. — Из роты, из полка…
— В последние годы? Нет. Никого… Нет, ты знаешь, встречал. Да, встречал! — поправился оживленно Олег Геннадьевич. — Лет пять назад. Ехал в Кисловодск, вижу, в вагоне стоит проводник высоченного такого роста, и знаешь, вижу — какое-то странно знакомое у него лицо. Будто во сне видел. Где я его встречал? Когда? Вхожу в купе, говорю жене: «По-моему, с проводником из нашего вагона я вместе воевал, но, хоть убей, забыл его фамилию. Сейчас я его приглашу в купе и спрошу у него». Жена говорит: «Неудобно. А если ты ошибся? Есть ведь похожие типы людей». Так, Алеша, и не поговорили, знаешь. А в Кисловодске вдруг вспомнил: Баранов! Старший сержант Баранов, мой командир отделения! Очень досадно было, да поздно!..
