Трехлапая | страница 3
Утро она встретила в заросшем овраге. Новое место пугало, потому что она пришла сюда одна. Забравшись на отлогий склон, улеглась на куче прошлогодних листьев, задремала. Иногда она вздрагивала, открывала глаза и пристально всматривалась. Буйно таял снег. По дну оврага булькал поток. Комья подмытой земли шлепались в мутную воду.
Когда щедрое солнце пригрело ей бок, волчица сквозь сон почувствовала, как в ее теле забилась, задвигалась новая жизнь. Она поднялась. Во рту появилась сухость. Волчица под кустом похватала серый осевший снег, осторожно выбралась по скользкому склону наверх и двинулась на поиски логова для щенков.
В туманное утро апреля у нее появились дети. Волчица долго лежала в широкой пещерке. Лизала их и подсовывала носом к соскам. Волчата прилипали к ним и затихали. К полудню ее стала донимать жажда. Волчица встала, и сразу же зашевелились, расползаясь, щенки. Она сдвинула их носом в кучу, лизнула, успокаивая, и только после этого вылезла наружу. От яркого света и свежего воздуха у нее закружилась голова и тошнота подкатила к горлу. Волчица пересилила минутную слабость, осмотрелась и двинулась вниз по оврагу к ручью. Туман рассеялся, но было пасмурно и влажно. У ручья в кустах она снова остановилась, понюхала воздух и, убедившись, что все спокойно, вышла на берег. Оставлять щенят одних на продолжительное время она не могла и потому, напившись, заторопилась в логово. Волчата, учуяв мать, запищали. Она быстро легла, подвинула их к себе и заснула.
Вечером поднялся ветер. Зашумели деревья, закапал дождик. Волчица вылезла наружу, спустилась к тропе. Почти сутки она ничего не ела. Матерый погиб, и забота о потомстве легла на нее одну. По тропе она вышла на торную дорогу и, не торопясь, потрусила к кордону. В лесу искать добычу в такую погоду без толку — волчица это знала. Все попряталось, укрылось, а у кордона не один раз случалось словить курицу, а однажды она даже стащила козу.
Волчица подошла к сараям. Оттуда пахло овцами, лошадью и еще чем-то незнакомым, но не человеком. Эти запахи вызвали такие спазмы в желудке, что волчица чуть не взвизгнула от боли. Она подошла к плетню, легко перемахнула через него и очутилась у клеток под навесом. Прислушалась. Где-то рядом звонко булькала капель. Тогда она осторожно подвинулась к клеткам. Обнюхала. За сетчатой стенкой забеспокоился зверек. Волчицу обуяла охотничья страсть, и она с яростью набросилась на клетку. Скребла ее лапами, хватала зубами, но достать добычу не могла. Волчица притихла, оглядываясь и соображая, что делать. Вдруг дверка клетки бесшумпо отворилась. Волчица от неожиданности отскочила, но, поняв, что произошло то, чего она добивалась, бросилась к клетке и лапами выволокла жертву. Кролик пытался вырваться, задними лапами больно ударил ее по шее, выдрав клок линючей шерсти, но она ловко схватила его за голову, давнула зубами. Кролик без звука затих. Волчица моментально слопала его. Принялась за другую клетку, потом за третью. Теперь она приспособилась легко открывать дверцы. Не грызла и не скребла сетку, находила вертушку, носом или лапой поворачивала ее, выгребала испуганного, забившегося в угол кролика и съедала его.