Когда надоест копаться в земле, ложишься на спину и наблюдаешь за жаворонками. Хорошо смотреть, как эта птичка плавными кругами набирает высоту, как подолгу трепещет на одном месте, а потом вдруг камнем устремляется вниз. Все почему-то утверждают, что в жаворонке самое интересное — его песня. Нас больше увлекал его полет. Недавно закончилась война, и каждый из нас в глубине души мечтал стать летчиком, чтобы вот так же бросать в пике свой ястребок. Но, может быть, нам тоже нравилось его пение, только мы стеснялись признаться в этом даже себе.
Однажды мы с братом вот так любовались жаворонком, что, словно подвешенный на ниточке, трепыхал в поднебесье и лил оттуда свою песню. Мы знали его давно. Он любил ловить мошек перед пасущейся Зорькой, а однажды поймал мотылька, что вылетел из-под моих ног.
Вдруг пение оборвалось и перешло в какой-то писк, а сам жаворонок начал спускаться, выписывая в небе небольшие круги. Обычно он садится без единого звука, здесь же — спускается и пищит. Да так отчаянно, просто жаль его.
Наконец сел и притих. Мы заметили кустик полыни, за которым он скрылся, и не сговариваясь кинулись туда.
То, что мы увидели, заставило нас попятиться. На небольшом заросшем травой бугорке лежала крупная серая гадюка, а изо рта у нее выглядывали крылья и хвост жаворонка…
Мы часто слышали, что змея может загипнотизировать не только лягушку или там мышь, а даже человека, поэтому были уверены, что подобное случилось и с жаворонком. Непонятно только, как змея сумела загипнотизировать птичку на таком расстоянии? Ведь пел-то жаворонок до того высоко, что был едва заметен…
Прошло тридцать лет. Я давно уехал с Украины на Север, то событие как-то сгладилось из памяти и, если бы не один случай, пожалуй, никогда не вспомнил бы о нем. А произошло вот что.
Мы с Васькой удили хариусов на впадающей в Чуританджу речушке Хити, а на противоположном берегу у заросшей кедровым стлаником осыпи сидел куропач и бередил наши охотничьи души. Хотя в это время всякая охота запрещена, да и ружей у нас не было, а все равно каждый из нас уже не один раз мысленно подкрадывался к неосторожному куропачу и снимал его удачным выстрелом.
Зимой все куропатки белые, а с наступлением тепла курочка, чтобы быть не так заметной, надевает скромное серое оперение. Куропач же становился еще нарядней. Голова, шея и зоб у него красно-коричневые, хвост черный, крылья и туловище белые. В этом наряде куропач и так заметен издали, а наш еще без конца взлетает со своего камня и кричит на всю тайгу:
