Энни чувствовала странную тяжесть во всем теле. Неужели приближается очередной обморок?
— Эй, дорогая, — позвала Милли. — С тобой все в порядке?
Девушка схватила Милли за руку.
— Он никогда не поймет, — пробормотала она, глядя на женщину безумным взглядом. — Мне нужно было рассказать ему раньше. Все снова развалится, и это только моя вина.
Слепо развернувшись, Энни побрела к двери. Бежать отсюда! Успеет ли она в Хьюстон до полуночи?
Когда начались родовые схватки, Энни поняла, почему чувствовала себя так странно накануне и почему ей было плохо весь день. Ее тело готовилось к большому событию, а она не уделила происходящему должного внимания. В конце концов, ей предстояло носить ребенка еще целый месяц.
Одно Энни знала точно: до Хьюстона ей не добраться. Она не доедет даже до Остина. На самом деле ей повезло, что она оказалась в Койот-парке прежде, чем ее машина сломалась окончательно…
Итак, она осталась в темном и пустом парке без машины, без телефона — без всего. На многие мили не было ни следа людей. А ей в недалеком будущем предстоит рожать.
Энни напрасно потратила несколько минут на бессильный гнев, а потом перешла к решительным действиям. Ей нужно было хорошее, чистое место для ребенка. Девушка быстро прошла в те помещения, которые служили ванными комнатами и общим залом. Ванные комнаты были относительно чистыми, но общая оказалась заперта.
— Как хорошо, что я выросла в этом парке, — вслух произнесла Энни. Как она помнила, над дверью всегда оставался запасной ключ. Перевернув старую пластиковую миску и встав на нее, Энни сумела на цыпочках дотянуться до верха двери. К счастью, ключ по-прежнему был там.
Девушка отперла дверь и вошла. Здесь почти ничего не изменилось. Стояли все те же буфеты высотой до потолка, в которых хранились принадлежности для ремесел, и стол с подходящими для работы стульями. Была даже раковина с исправным краном.
Энни перенесла из машины необходимые вещи и начала сооружать для себя небольшое гнездышко в уголке.
— Первые поселенки только так и рожали, — подбадривала она себя.
Прошел час. Энни пыталась ходить в промежутках между схватками. Прошел еще час, и о ходьбе пришлось забыть. Стемнело окончательно, но единственная лампа в середине комнаты разгоняла мрак. Энни подумала, а не заметит ли кто-нибудь свет с шоссе? Может быть, ей все же придут на помощь? Интересно, а что в этот момент делает Мэтт? И о чем он думает?
— Ох, Билли, малыш… — простонала Энни, когда начался очередной приступ. Боль была такой сильной, что Энни показалось, будто ее зажало в огромных тисках. Она пыхтела вместо того, чтобы дышать, и это не шло ей на пользу. Девушка не была уверена, что справится с этим. Боль прошла, но сразу же накатила новая волна, прежде чем Энни успела отдышаться. Она не могла вынести этого.
