Хотя нелегко предаваться подобным размышлениям, когда сидящий перед тобой мужчина невероятно хорош собой и отлично одет. На нем были модные джинсы из грубой ткани, которые сидели как влитые. Мягкая замшевая куртка обтягивала мощный торс. Этот наряд не шел ни в какое сравнение с ее простенькой формой официантки…
Девушка быстро огляделась, начиная больше, чем когда-либо, беспокоиться из-за того, что осталась наедине с мужчиной. Кроме того, ей нужно возвращаться к работе. В кафе всегда очень много дел, а Энни не хотела потерять расположение начальницы, которая не побоялась принять женщину на седьмом месяце беременности.
— Мне можно идти? — спросила девушка, но мужчина преградил ей путь.
— Нет. Нельзя. Вы до сих пор бледны, и у вас учащенное сердцебиение. Да на вас лица нет!
Глаза Энни блеснули.
— Мне тоже многое в вас не нравится, но мне хватает такта, чтобы не перечислять это по пунктам.
Он вскинул брови.
— Невероятно! Что вам может не нравиться? Все говорят, что я отличный парень!
Энни заправила за ухо упавшую на глаза прядь темных волнистых волос.
— Значит, говорят? Проводили опрос избирателей? Еще не все избиратели проголосовали, доктор…
— Алман. Или просто Мэтт.
Энни покраснела, не зная, что сказать. Алманы были одной из самых могущественных семей города. Впрочем, они никогда не отличались хорошей репутацией, поговаривали даже, что Алманы не в ладах с законом. Конечно, это могло быть чистейшей воды сплетней, но что-то в этой семье было явно неладно.
— Это объясняет, почему вы больше похожи на разбойника, чем на доктора, — вырвалось у Энни.
— Разбойник… — Он будто пробовал это слово на вкус. — А что, мне это даже нравится!
— Еще бы. Вы же Алман.
Доктор на секунду задумался и оценивающе уставился на девушку. Энни ответила ему не менее пристальным взглядом, но чувствовала, что внутри вся дрожит. Кого он видит, глядя на нее? Язвительную официантку, которой следовало бы быть более благодарной за все, что он для нее сделал? Мелкую занозу? Жалкую оборванку со спутавшимися волосами?
Ни один из этих вариантов Энни не радовал. Чтобы окончательно не потерять лицо, у нее осталось лишь одно средство — вести себя как можно более вызывающе. К тому же это даст ей защиту от мужского очарования, которое однажды оставило Энни одинокой и беременной.
Она слишком хорошо помнит, к чему приводят глупые романтические фантазии.
— Ну, я Алман. И что конкретно это для вас значит?
— Вы действительно хотите узнать это?
