В садик пришли солдаты-ирландцы. Их угостили вином, и, поставив свои карабины к живой изгороди, они тоже пробовали танцевать «коло» и трясли всем руки.
У всех уезжающих было сильно приподнятое настроение, и я им от всей души завидовала.
Никто не ложился спать. Я вздремнула, положив голову на колени русской девушки, дочери известного летчика.
На заре пришли грузовики. Погрузка произошла быстро и без задержек. Сербы отъехали с криками, песнями и даже с стрельбой из карабинов в воздух.
Подобрав свой рюкзак, я вышла на шоссе ловить автомобили, шедшие на Лиенц. После нескольких тщетных попыток рискнула остановить небольшой танк с английской флюгаркой. Из танка высунулась голова. Я протянула свою «бумажку».
— Куда? — лаконически по-немецки спросила курчавая голова в черном берете.
— Лиенц!
— О-кэй! Джамп ин!
Открылась крышка башни, и я в первый раз в жизни влезла в танк.
В машине только два человека. Оба капитаны, в черных беретах танковых частей. Показали мне место в задней части машины. Танк двинулся.
Темно. Лопасти на окнах закрыты. Дорога мне не видна, только через их головы в переднее стекло вижу какие-то очертания. Прислушалась к разговору офицеров. Поразило, что они говорили по-французски. Заглушаемые грохотом машины, до меня долетают только отрывки их слов. Внезапно настораживаюсь. Слышу имена: Шкуро, Краснов, Доманов… Разоружение… Пеггец. Дальше они говорят о каких-то особых частях, которые срочно переброшены из Италии. Опять говорят о Шкуро и тюрьме в Шпиттале…
Что-то опасное, тревожное было в их словах. Страшная догадка не давала мне покоя. Хотелось узнать больше, но их разговор прервался.
Танк довольно плавно шел по шоссе. Часы на доске управления показывали 10. Становилось жарко, и офицеры подняли лопасти на окнах-бойницах. Слева тянутся лагеря. Перед входом стоят часовые. Казачьи флюгарки. Надписи все по-русски: штаб такого-то полка… Штаб бригады… Русский флаг. Снует народ. Дымят полевые кухни. Лагерь за лагерем. Часть за частью.
Танкисты ерзают, выглядывают и всматриваются. Негодуют вслух:
— Смотри! Они все еще вооружены. В чем дело? — смотрят на часы и изумленно пожимают плечами.
Опять лагерь. Над воротами название: Пеггец. Несколько больших грузовиков. Русские солдаты под присмотром англичан несут охапками, в одеялах, на санитарных носилках ружья, автоматы, револьверы и бросают их в автомобили.
Один из танкистов, потирая руки, восклицает: — Разоружение началось. Прекрасно! Сопротивления не будет!
