Снегу нападало много, после ужина продолжили качать мускулы.
Женька знал, что никто его никуда не возьмет. Действительно, мало ли переводчиков в армию загребают? Земляков ничуть не лучше других. Ну и ладно. Каких-то триста шестьдесят дней до дембеля осталось. Уже чуть-чуть прослужил.
Три-с-та шесть-де-сят. Охренеть можно. Этот снег кончится. Потом лето. Листья желтые. Новый снег сыпать начнет. Интересно, через год Ирэн вспомнит кто такой Женька-Джогнут?
- Привет снеговому танкодрому!
Сослуживцы охотно выпрямились:
- Здравия желаем, товарищ старший сержант.
На сержанта Екатерина Мезина никак не походила. Короткая "Аляска" распахнута, под ней сияет футболка белее снега. Под футболкой... В общем, совершенно не сержантские формы и содержание. Но ведь по уставу приветствуют комендантские. Умеет себя поставить мучительница. Хоть и фантазмирует на нее весь личный состав срочной службы.
- Земляков!
- Я!!! - Женька попытался приставить к ноге лопату.
Екатерина удовлетворенно кивнула:
- Вижу, пообтерся. Учите, значит, бойца уставному смыслу жизни? И это правильно. Так, отвлеку я на минуту рядового Землякова от ударно-коммунального труда. Что там за идея насчет перевода новейшего романа Карла Мая, а, Земляков?
Отошли в сторону. Екатерина стерла с лица улыбку:
- Ну?
- Осознал, - глухо сказал Женька.
- Что именно? Тайну возникновения вселенной? Решение теоремы Ферма? Собственную сексуальную несостоятельность?
- Несостоятельность.
- Да ну? - девушка хмыкнула. - Выводы?
- Был не прав. Прошу дать еще одну попытку. Оставьте переводчиком.
- Рядовой, вы в курсе, что в Российской армии не принято выбирать род занятий? Что Родине требуется, тем и будете заниматься. Если с неба снег сыпется, значит, его кто-то должен убирать. Если бомбы, - опять же кому-то их собирать..
- Так точно. Уже понял. Но переводчики Родине тоже, вероятно, нужны.
- Не переводчики, - процедила Мезина, - а бойцы с отличным знанием немецкого языка.
- Так точно. Не подведу.
Екатерина сунула руки в карманы джинсов:
- Слушай, Земляков, давай начистоту. Я понимаю, у нас уютнее, чем в коммунальной казарме. Только что ж ты обольщаешься? Я же никуда не делась. Сведу тебя убогого-слабосильного в могилу. Ты же будешь мечтать снег чистить, да на КПП красоваться, прохожим девчонкам улыбаться. А в Отделе по двадцать пять часов в сутки люди работают. И жаловаться у нас некому.
