. Ученик Дюркгейма М. Хальбвакс дополнил концепцию учителя психологическим анализом суицидального поведения. Р. Мертон считал факт добровольного ухода из жизни видом ретритизма. Сегодня самоубийство рассматривается как сугубо интравертная форма девиантности. Но, несмотря на разброс точек зрения, преобладающей является идея о том, что толчком к суициду служит потеря смысла жизни. Это само по себе имеет несомненно мировоззренческий оттенок. Вероятно, именно поэтому отношение к самоубийцам различно в обществах с различными духовно-нравственными системами. Христианская традиция осуждает суицид. В дореволюционной России под воздействием православной церкви, определявшей аксиомы общественной морали, складывались соответствующие властные нормативные и нормализующие суждения, также квалифицировавшие самоубийство как социальную аномалию. И если церковь запрещала хоронить людей, добровольно ушедших из жизни, по религиозным обрядам, то государство притесняло их в правовом смысле уже после смерти. Предсмертные распоряжения самоубийц не имели юридической силы, а покушавшиеся на собственную жизнь могли подвергнуться тюремному заключению. Все эти положения зафиксированы официальным законодательством Российской империи
[185], что означает правовое признание суицида аномальным явлением. И тем не менее факты самоубийства не были редкостью, особенно в Петербурге, о чем ярко свидетельствует статистика. Она зафиксировала взаимосвязь уровня девиантности и социально-политической обстановки в обществе. В 1881 г. на 100 тыс. жителей столицы было зарегистрировано 13,7 случаев суицида; почти через 20 лет, в 1900 г. — 13,4; а еще через десять лет, в 1910 г. — 38,5! Рассуждая о самоубийствах в дореволюционном Петербурге после революции 1905–1907 гг., известный американский историк Р. Стайтз писал: «Казалось, из нации выпустили дух как из воздушного шара»
[186]. В период Первой мировой войны количество самоубийств значительно уменьшилось, составив всего 10,6 случаев на 100 тыс. жителей Петрограда. Эти данные подтверждают идею Дюркгейма об обратной корреляционной зависимости между степенью консолидации общества и показателем суицидальности. Довольно низким был этот показатель в городе и в 1917 г. — 10,5 случаев на 100 тыс. чел. Но уже в 1918 г. количество самоубийств возросло, достигнув 15,4 случаев, а с переходом к мирной жизни, в соответствии с открытым Дюркгеймом законом, стало стабильно повышаться
