— Доктор? Он что, тоже здесь счастье нашел?
— Да он давно уже тут. Видно, нашел.
— А чем он занимается? Каждый раз устраивает вручение себе Нобелевской премии?
— Не знаю, что он там устраивает, только из комнаты своей выпадает весь в помаде…
— А зачем все это Хозяину? Он с вас деньги берет?
— Деньги… Деньги — это так, попутно. И все остальное — попутно…
— Но для чего же он пичкает вас зельем?
— А тыне понял еще? — Заноза усмехнулась и, подойдя к окну, отдернула занавеску. — Вот для чего, смотри!
Я глянул во двор. Луна все так же освещала поляну, но вместо мокрой серебристой травы я увидел сплошной ковер копошащихся на земле длинных червеобразных тел. Они сами излучали мутный, бледно-голубой свет, то собираясь в студенистые, ритмично подрагивающие кучи, то вдруг расползаясь в разные стороны, и тогда в земле открывались черные бездонные провалы.
— Что это? — спросил я, отворачиваясь от окна. Картина была страшной и в то же время вызывала тошноту.
— Ничего особенного, — ответила Заноза. — Это сон Студента.
Она равнодушно окинула взглядом двор и добавила:
— Еще так себе… бывает и пострашнее… а в общем-то всегда одно и то же. После укола, если в комнате запереться, наступают чудеса, все исполняется, чего не пожелаешь, любая мечта сбывается… Потом, когда кончится действие снадобья — вроде становишься опять обычным человеком. Но только ляжешь спать, начинаются кошмары. Ты спишь, а они наяву… В комнате совсем спать нельзя, а на крыше, — ничего, не опасно.
Хозяин говорит — это для охраны хорошо, но только все знают, что для него главное удовольствие — на такие гадости смотреть. Сидит у окна и любуется…
— А сам-то он употребляет?
— Употребляет, да не то. Пьет, как лошадь. Ты разве не заметил? Алкоголик он. Из-за этого, говорит, уколы на него не Действуют. А может, и врет, бережется просто…
— И все-таки мне непонятно. Ну, любуется он всем этим, — я покосился на окно, — ну и что дальше? Зачем ему это нужно?
— Ох и надоел ты мне со своими вопросами! Любопытный какой-то, прямо как Студент. Тот тоже поначалу все выспрашивал да интересовался, а теперь утих — понял, что от вопросов доза не растет.
Заноза подошла к двери и выглянула в коридор.
— Хочешь отсюда смотаться — смывайся, — говорила она уже шепотом, — для этого бегать быстро надо, а не расспрашивать, что да зачем. Понял? Ну, все. Привет!
Она вышла в коридор и, неслышно ступая, удалилась. Я остался один. Картина за окном изменилась: там клубился теперь белесый фосфоресцирующий туман. В нем время от времени двигались гигантские уродливые тени.
