Я глянул сквозь стеклянную дверь и в дальнем конце аллеи действительно увидел красный огонек, мелькнувший в последний раз. Бакалаврин уехал…
В номере было пусто и холодно, за окном нехотя занимался рассвет. Лягу спать, подумал я. Смертельно устал, ногу вывихнул, а сегодня начинается наш семинар, надо будет работать.
С трудом поднявшись к себе в мансарду, я начал было раздеваться, как вдруг из кармана выпала газета.
“Это же последнее произведение Бакалаврина! Ну-ка, ну-ка!”…
Я развернул газету, нашел Мишину фамилию и стал читать:
“Гостиница носила звучное, пожалуй, ярковатое даже имя “Флогистон”…
Дождь то совсем заливал ветровое стекло, то вдруг отступал, словно отбрасываемый светом фар, и тогда впереди мелькали мокрые стволы деревьев и низкорослые кусты. Холодная сырость проникала сквозь ветхий брезент в кабину, и даже бешеная тряска не могла меня больше согреть. Дороги не было. То, что я принял за дорогу, оказалось всего лишь просекой, неизвестно куда ведущей сквозь лес. Но поворачивать назад не хотелось. Если я еще не окончательно потерял направление, где-то здесь должен проходить тракт. Рано или поздно я выберусь на него, мне просто больше ничего не остается, и вот тогда… какой же русский не любит быстрой езды!
Далеко впереди вдруг мелькнул свет, и скоро отчетливо стали видны фары приближающегося автомобиля. Ну, так и есть! Вероятно, просека выходит прямо к тракту. Вот это удача!
Я не мог прибавить газу, опасаясь налететь на пень или засесть в какой-нибудь канаве в двух шагах от дороги. Однако встречный автомобиль тоже двигался очень медленно, и скоро я с удивлением заметил, что его также кидает на кочках и рытвинах. Что за черт? Еще один горе-путешественник пробирается по просеке? Нет, это, наверное, трактор из лесничества или деревенские браконьерят потихоньку.
Когда до машины оставалось метров тридцать, я уже заподозрил неладное. Навстречу мне двигался точно такой же старенький “газик”, как у меня. Он совершенно синхронно с моим проваливался в рытвины и подпрыгивал на ухабах.
Начиная догадываться, в чем дело, я остановился и вышел из машины. Возле открытой дверцы того “газика” тоже стоял человек. Помахав рукой, я убедился окончательно — передо мной было мое собственное отражение!
Сразу вспомнился эпизод из “Великолепного”: шпионы натягивают на горной дороге большой лист фольги, и герой, пытаясь отвернуть от “встречной машины”, летит в пропасть. Но кому понадобилось так тонко шутить здесь, в лесу?
