Всем девушкам из царского рода Эпитидов пришлось тянуть жребий, и он выпал дочери некоего Ликиска. Однако провидец Эпебол отверг кандидатуру девушки на том основании, что она была не родной, а приемной дочерью и не имела кровного родства с Эпитидами. Пока вопрос обсуждался, Ликиск на всякий случай забрал дочь и эмигрировал во враждебную Спарту. Тогда другой житель Мессении — Аристодем, принадлежавший к тому же роду, уже без всякого жребия, добровольно предложил свою дочь в жертву. Но к жертвоприношению снова явились препятствия: жених девушки объявил, что он имеет больше прав на невесту, чем ее отец. Когда же это не помогло, он объявил, что девушка уже ждет от него ребенка. Тогда Аристодем, разгневанный поведением дочери, убил ее, но вскрытие показало, что девушка была невинна. Однако ее смерть не удовлетворила прорицателя Эпебола. Он заявил: «Нет никакой выгоды от того, что дочь Аристодема убита; она убита отцом, а не принесена в жертву тем богам, для которых Пифия приказала это сделать». Он потребовал новой жертвы. Сначала разгневанные жители хотели убить жениха девушки, хотя он и не удовлетворял требованиям Пифии, но потом царь Мессении Эвфай убедил своих подданных, «что раз девушка умерла, этим исполнено божье слово и что то, что совершил Аристодем, для них совершенно достаточно. На эти слова все бывшие из рода Эпитидов заявили, что он говорит верно: каждый из них старался избавиться от страха за своих дочерей. И вот они, послушавшись убеждений царя, закрывают собрание и обращаются после этого к жертвоприношениям и празднеству».
В каком-то смысле убийство девушки действительно помогло жителям Мессении в войне против Спарты: спартанцы, услышав о предсказании и о том, что жертва была принесена, побоялись продолжать военные действия, и на Пелопоннесе на пять лет воцарился мир. Но потом война вновь началась, и положение Мессении стало критическим. Кроме того, боги послали мессенцам целый ряд знамений: медная статуя Артемиды выпустила из рук щит; бараны, назначенные в жертву Зевсу, сами кинулись на жертвенник и разбились об него; а все мессенские собаки изменили отечеству — «собравшись все в одно место, в течение всей ночи выли и в конце концов все ушли к лакедемонскому лагерю». Аристодему, который к этому времени стал правителем страны, во сне явиласьдочь в черной одежде, «показывая свою грудь и чрево, рассеченные мечом… Тогда Аристодем, подумав о себе и своих делах, что он напрасно сделался убийцей дочери, и видя, что у родины не осталось никакой надежды на спасение, убил сам себя на могиле дочери».
