Конечно, в очень большой степени развитию миро отрицания способствовало плачевное положение государства и общества, но это объяснение нельзя считать исчерпывающим. Новые тенденции, подобные вышеназванным, черпают свои жизненные силы из неизмеримых глубин, они не могут быть представлены просто как следствия предшествующих условий. Разумеется, раннее язычество даровало человеку существование после смерти, но в качестве всего лишь тени, это было какое-то бессильное сонное бытие. Те, кто претендовал на большую осведомленность, говорили о переселении душ, следуя в этом за египтянами или азиатами. Лишь немногим, любимым богами, было суждено пребывание в Элизии или на островах Блаженных. Когда наступило время кризиса язычества, круг избранных внезапно разросся, и на вечное блаженство стал рассчитывать чуть ли не каждый. На великом множестве саркофагов красуются вереницы тритонов и нереид, весьма искусно выполненные для этого позднего периода; они означают путешествие на упомянутые острова. Надписи на гробницах не оставляют места для сомнений. «О несчастные живущие, — читаем мы, — оплакивайте эту смерть, но вы, боги и богини, возрадуйтесь, принимая к себе нового гражданина!»
Кроме того, встречаются торжественные уверения, что настоящая жизнь начинается только в ином мире. «Лишь теперь ты обрел счастливую жизнь, вдали от земного рока; высоко в небесах ты наслаждаешься нектаром и амброзией в обществе богов». Такое радостное бессмертие предполагается даже для детей, для восьмилетних девочек: «Вы, возвышенные души праведников, ведите невинную Магниллу через Елисейские поля и луга к своим обиталищам!» Десятимесячный младенец якобы говорит: «Моя небесная божественная душа не уйдет к теням; космос и звезды примут меня; земля получит лишь мое тело, а этот камень — мое имя». Вдовец уверяет, что знает созвездие, где пребывает его жена: это Волосы Вероники близ Андромеды. Несколько скромнее молитва сына: «Боги подземного мира, откройте для моего отца рощи, где вечный день сияет пурпурным светом». Имеется также выражение особой надежды увидеть умершего вновь, но только на позднем языческом надгробии IV века. Мы обнаруживаем здесь еще и другое логическое следствие веры в бессмертие, а именно — веру в заступничество умерших за живых. Человек, занимавший крупную должность, говорит: «Как я заботился о вашем благополучии на земле, так я позабочусь о нем и теперь, среди сонма богов». Считалось, однако, неверно, что многие эти надписи имеют христианские истоки; многочисленные мифологические дополнения делают это, очевидно, невозможным.
