– Что и требовалось доказать, – негромко произнес Грубозабойщиков. – Немного терпения – и дело в шляпе.
Дроздов взглянул на этого пухленького, светловолосого коротышку с добродушным лицом – и в сотый раз удивился тому, как редко железные люди внешне похожи на самих себя.
Перестав изображать из себя героя, он достал носовой платок, вытер лицо.
– Теперь можно и погулять по льду. Давайте-ка убедимся, что держимся прочно.
Добавив еще сжатого воздуха в цистерны, офицер по погружению заявил:
– Теперь никуда не денемся, товарищ командир.
– Поднять перископ.
Снова послышалось шипение. Длинная сверкающая труба выдвинулась из колодца.
Даже не отогнув складывающиеся рукоятки, Грубозабойщиков взглянул в окуляр и выпрямился.
– Как там наверху? Прохладно?
Грубозабойщиков кивнул.
– Ничего не видно. Должно быть, пленка воды на линзах тут же замерзла… – Он снова повернулся к вахтенному: – На десяти прочно?
– На все сто!
– Ну, и прекрасно. – Грубозабойщиков взглянул на боцмана, надевавшего тяжелый овчинный тулуп. – Как насчет прогуляться, Эдик?
– Сейчас, товарищ командир… – Эдуард Тверской застегнул тулуп и добавил: – Только немного уберусь на мостике.
– Зачем? – возразил Грубозабойщиков. – Лед слишком толст; скорее всего, он развалился на крупные куски и свалился в воду.
В ушах закололо от перепада давления – открыли люк. Щелкнул еще один фиксатор, и они услышали голос боцмана в переговорной трубе:
– Наверху чисто.
– Поднять антенну, – скомандовал Грубозабойщиков. – Дмитрий, распорядись, чтобы радисты включили передатчик. Пусть стучат, пока пальцы не отвалятся… Мы останемся здесь, пока не подберем всех с буровой.
– Если на ней кто-нибудь уцелел, – бросил Дроздов.
– В том-то и дело, – согласился Грубозабойщиков, не решаясь взглянуть майору в глаза.
Все моряки мира считают подводников людьми особого сорта, а сами подводники такими людьми считают акустиков.
Армстронг видел, что акустик мичман второй статьи Берни Фактороу находится в своем обычном состоянии. Зажмурив глаза и навалившись грудью на заваленный приборами стол, он слушал Баха на своем портативном плеере. Фактороу принадлежал к тому типу меломанов, для которых важно было не только то, что исполняют, но также кто, как и на каких инструментах.
Армстронг прощал ему его странности. Например, акустик никогда не ходил на берег в военной форме, и хотя девушки находили его интересным, он не обращал на них внимания.
– Не стоит пренебрегать практической пользой от эксцентричности, – напоминал себе Армстронг брошенную кем-то фразу. Он знал истинную цену Фактороу. За время патрулирования лодки в заданном районе Баренцева моря акустик настолько свыкся с окружающей его обстановкой, что различал всех обитающих там тюленей по кличкам. Он прислушивался к звукам моря с той же тщательностью, с какой слушал свои записи.
