– Открывайте крышку… – послышался его голос из ларингофонов.
Майор крутанул рычаг кремальеры, открывающий зев. Несколько сильных толчков – и тяжелая крышка сдвинута в сторону. Голова Дроздова вышла наружу. Он огляделся, лучом фонарика скользнул по борту лодки. Сквозь плотную толщу воды он заметил темнеющую громаду рубки с рубочными иллюминаторами. За рубкой луч терялся в темноте.
Он вылез на палубу и, встав на край люка, помог Дитковскому выбраться наружу.
Доктор привязал один конец веревки к поручню люка, а другой конец с привязанным к нему куском пенопласта выпустил из рук. Пенопласт, как воздушный шар, пошел кверху, потянув за собой веревку. Высоко вверху угадывался свет.
– Вперед…
Оттолкнувшись от палубы, они заскользили к свету. С каждой секундой линь, связывающий их с лодкой, натягивался все сильнее. Через несколько взмахов Дроздов почувствовал, как участился пульс. Проплыв еще немного, он заметил, что дышит с такой силой, что резиновый загубник втягивается в рот, – давала себя знать разница в давлениях. Если через несколько метров они не остановятся, им угрожает кессонная болезнь. Знает ли об этом Дитковский?
– Стой! – послышался приказ.
Они остановили подъем.
Наступила тишина, прерываемая лишь тяжелым дыханием майора. Он стал отсчитывать про себя секунды. Потекли томительные минуты ожидания.
Тем временем «Тайгер» на малом ходу приближался к полынье. Расположенная на рубке видеокамера позволяла видеть темное пятно, обозначающее русскую подводную лодку. Армстронг подошел к визиру целеуказания и навел его на лодку. Многократно приближенная оптической системой, она вдруг выросла перед глазами капитана до размеров гигантской медузы, зыбкой в водяном мареве. Капитан различил контуры кормового сонара. Он медленно растворялся в зеленой мути.
Отдав приказ готовиться к всплытию, Армстронг присел за штурвальный столик и, чтобы унять волнение, полез за зажигалкой.
«Я должен уничтожить русскую лодку, – думал он. Уничтожить? Да, конечно. Последние слова человека, говорившего по подводному телефону, не оставляли никаких сомнений на этот счет. «Привести торпедные аппараты в боевую готовность!» Разве это не прямое указание использовать все средства вплоть до уничтожения!»
Но готов ли он? Нет. Он не сделает этого! Ни за что!
Приняв его молчание за нерешительность, стоявший за его спиной Стивенсон сказал:
– Вы знаете приказ. Это значит, что мы должны быть готовы ко всему.
Армстронг почувствовал, как кровь бросилась ему в голову. С трудом повинующимися ему руками он вытащил из верхнего ящика стола пачку сигарет. Зажег одну, сделал глубокую затяжку. Курить на центральном категорически запрещалось правилами пожарной безопасности, но это был как раз тот случай, когда можно было наплевать на правила.
