В подземелье было жутко и сыро. Подозреваю, что у меня после всей этой ароматерапии случится острая мигрень. Вицемир возник рядом со мной, и я ему сказала:
— Твоя очередь, веди к Люське, пока я плесенью от сырости не покрылась.
Коридоры здесь были освещены еще скуднее, чем у гоблинов, и нам приходилось двигаться почти наугад. Попрошу Люську, чтоб подарила мне фонарик за ее спасение (если таковое, конечно, произойдет).
— Нам направо, — сказал Вицемир, уставившись в карту. Интересно, что он там видит? Хотя что это я? Ведь он у нас талантливый, с многочисленными способностями!
— Вот это правильно! — удовлетворительно крякнул снеговик, успев подслушать мои мысли. — Хоть раз услышал о себе справедливую вещь из твоих уст! Точнее, из твоих мыслей, — поправился он, не отрывая взгляда от карты.
Я хотела ему что-то ответить, но услышала позади шум. Сначала раздался топот, затем звон железа, после чего заметно прибавилось света. Не иначе как меня с факелами разыскивают.
— Держи жезл, — протянул мне снеговик волшебную палочку эльфа. — Включай невидимость.
— Но ты же сам сказал, что… — опешила я, а Вицемир меня перебил:
— Я немножко перепутал, заклинание против невидимости наложено не на этот замок.
— Ну ты и жук! — только и смогла сказать я и срочно воспользовалась жезлом эльфа, став невидимой.
Где-то совсем рядом проорали:
— Приказано, если не сможем взять живьем, убить на месте!
Мимо меня промчались два стражника, которых я пообещала превратить в земноводных, и скрылись за первым поворотом.
— Чуть с ног не сбили, — проворчала я и обратилась к защитнику: — Ты хоть за руку меня держи, а то ведь я тебя не вижу.
— Хорошо.
Я почувствовала теплое воздушное прикосновение защитника, и на душе стало немного спокойнее.
Наконец-то мы добрались до камер с заключенными.
— Люська где-то здесь? — тихо спросила я и вознамерилась чихнуть, но перетерпела.
— Нет, она дальше, через три коридора.
— Давай поспешим, а то как бы они не начали четвертовать со злости узников.
Мы ускорили шаг. И тут и там слышалась брань стражников вперемешку со стонами заключенных.
— Была б моя воля, я бы всех освободила, — у меня вырвался горький вздох.
— Освободила бы она, — хмыкнул снеговик. — Да среди них запросто может оказаться, например, людоед, который вот уже несколько лет сидит на вынужденном голодном пайке. И я даже догадываюсь, кто станет для него первой жертвой.
Отпускать всех и сразу мне расхотелось, и я стала думать, чем может сейчас заниматься Люська.
