Но моя попытка вежливости и сочувствия запоздала: старик проворчал что-то насчет бюрократии, насчет письма мэру, насчет нахальных юнцов и ушел — слава Богу, за секунду до того, как к столу спустился мистер Скапелло, дабы напомнить мне, что все складываются на подарок для мисс Уинни, и если я хочу, то могу в течение дня оставить у него на столе полдоллара.
После обеда пришел цветной мальчик. Он сразу направился к лестнице, и я его окликнул:
— Подойди сюда. Ты куда?
— В отдел скуства.
— Какую книгу ты читаешь?
— Этого, мистера Гогана. Я ничего там не делаю. Не пишу на них, не порчу. Обыщите…
— Я знаю, что не портишь. Слушай, если тебе эта книжка так нравится, возьми ее домой, а? У тебя есть библиотечная карточка?
— Нет, сэр, я ничего не брал.
— Нет, карточка — это мы даем ее тебе, чтобы ты мог брать книги домой. Тогда тебе не надо будет ходить сюда каждый день. Ты в школу ходишь?
— Да, сэр. В школу на Миллер-стрит. А сейчас-то лето. Я не прогуливаю. Сейчас в школу не надо ходить.
— Я знаю. Раз ты ходишь в школу, ты можешь иметь карточку. И можешь брать книги домой.
— Чего вы мне все время говорите брать книгу домой? Дома ее кто-нибудь испортит.
— А ты ее где-нибудь спрячь. В стол…
Он прищурился на меня:
— Вы почему не хотите, чтобы я сюда ходил?
— Я не говорю, чтобы ты не ходил.
— Мне нравится сюда ходить. Мне лестница нравится.
— Мне тоже нравится, — сказал я. — Но беда в том, что кто-нибудь может прийти сюда и забрать эту книгу.
Он улыбнулся:
— Не бойтесь. Никто еще не забрал. — И, стуча подошвами, стал подниматься к секции 3.
Как же я потел в тот день! День был прохладнейший за лето, но вечером, когда я уходил с работы, рубашка липла к моей спине. В машине я открыл чемодан и рядом с вечерним потоком машин на Вашингтон-стрит, забравшись на заднее сиденье, переоделся в свежую рубашку, чтобы выглядеть так, как будто я достоин пребывания в Шорт-Хиллз. Но пока ехал по Сентрал-авеню, я не мог задержаться мыслями ни на отпуске, ни на самом вождении, если на то пошло: к огорчению пешеходов и водителей, я скрежетал передачами, проносился по переходам, одинаково тормозил и на зеленый свет, и на красный. Я все время думал о том, что, пока я в отпуске, этот хрыч придет в библиотеку, унесет книгу мальчика, что новой должности меня лишат, да и старой тоже… хотя зачем об этом беспокоиться: ведь не свяжу я жизнь с библиотекой.
