Пропорциональная фигура, мужицкие ладони. Везде раскованная, свободная поза. Везде в пиджаке. Почти везде — в галстуке. Преуспел! — намеками либо прямо заявляли галстуки, позы, винные бочки и разбивающиеся у ног сине-зеленые волны. Смог! Добился! Пролез. Достиг. Допрыгнул. Жизнь удалась.
— Он каждый год во Францию ездит, — пояснил Разблюев.
— Может, он и сейчас там? — игриво спросил капитан. — Завел себе француженку, домик купил и сейчас выбрал момент драпануть?
— От Марины не драпанешь.
— Я присяду?
Не дождавшись разрешения, Свинец уселся в кресло — с виду комфортабельное, крытое лоснящейся кожей, оно оказалось неожиданно твердым, предназначенным именно для того, чтобы работать: вертеться, азартно елозить и подпрыгивать в процессе борьбы за деньги — и огладил рукой стол. Попытался вообразить себя Матвеем Матвеевым, продающим, сидя тут, вина по пять тысяч евро за флакон. Однако с гудящей дурной головой вообразить что-либо полезное было трудно, и пришлось просто закурить новую сигарету.
— Коммерческий расчет, — сказал он по слогам. — Стало быть, Матвей человек расчетливый. Спокойный. Осторожный. Бесполезному уголовнику Соловью платит две тыщи долларов в месяц, чтоб не иметь за спиной недоброжелателя. То есть твой босс — умный?
— Да, — кивнул Разблюев.
Вот я — тоже умный, подумал капитан. Еще какой. Вон как ловко психологические портреты составляю. Только кой хер я при таком уме в свои сорок три года всего лишь капитан, и все, что у меня есть, — купленная в кредит квартирка на окраине? Не зря от меня мои жены сбежали.
— Может, он все-таки от жены сбежал?
— От Марины не убежишь.
Свинец помолчал. Напротив на особом столике располагался оснащенный стальным винтом механизм, смахивающий на средневековое устройство для пыток.
— Это что?
— Люлька. Чтоб правильно декантировать.
— Понятно, — сказал капитан, ничего не поняв. — А у тебя с Матвеем какие отношения?
— Нормальные. Он меня сюда по старой дружбе взял. Хотите выпить?
— Нет.
Разблюев вышел в общий зал, вернулся с початой бутылкой водки и стаканом. Ловким точным движением налил себе. Проглотил, не морщась. Очевидно, давно знал свою единоразовую дозу.
— По старой дружбе, значит?..
Ковбой охмелел мгновенно. Очевидно, хорошо выпил еще несколько часов назад, успел протрезветь, и сейчас его сразу развезло от ста с небольшим граммов. Несколько мгновений он стеклянными глазами изучал ряды бутылок в шкафах, потом перевел взгляд на капитана и тяжело вздохнул:
