— Давно здесь трудишься?
— Десять лет. С девяносто восьмого года.
— Тебе известен человек по прозвищу Соловей?
Разблюев пренебрежительно отмахнулся.
— Человек по прозвищу Соловей — никто. Он ничего не решает и бывает тут раз в год. Я вообще не понимаю, зачем Матвей кормит эту сволочь.
— А Соловей — сволочь?
— Он бандит. Типа — наша «крыша».
— Бандит — не обязательно сволочь.
— Ну, не знаю. Я с этой публикой знаком плохо.
Зато я хорошо, подумал капитан.
— И что этот Соловей?
Разблюев повторил свой жест.
— Ничего. Бандиты в наше время вопросы не решают. Сейчас все — под ментами. Извините за прямоту…
Свинец вежливо улыбнулся.
— А ваша фирма, получается, под бандитами?
— Ни под кем. У нас нет врагов. Конфликты случаются, но Матвей — человек миролюбивый. Дипломат. С Соловьем общается по старой привычке. Типа знакомы с начала девяностых — не выгонять же теперь за ненадобностью… Дает ему то штуку, то две. В месяц. Копейки…
— Долларов?
— Нуда.
— Две тысячи долларов — копейки?
Ковбой улыбнулся странной, легкой, в последние годы повсеместно вошедшей в моду улыбкой, означающей: «для таких, как я, — копейки, а если для тебя — нет, то это твои проблемы».
Тоже мне, богатей, подумал Свинец. Две тысячи долларов — копейки, а ногти обкусаны.
— За десять лет, — сказал ковбой, — Соловей понадобился Матвею только два раза. Один раз кто-то его на дороге подрезал или он подрезал, в общем, попал на каких-то малолетних гопников, те стали пальцы гнуть — тогда и Соловей пригодился. Еще был случай — у Матвея угнали машину, и Соловей вроде как впрягся найти…
— Ясно. А все-таки почему Соловей — сволочь?
— По нему видно. Татуировки тюремные, зубы золотые…
Ну и что, подумал Свинец. У меня тоже золотые. И углом рта — чтоб его собственная фикса стала видна собеседнику — спросил:
— У тебя были с ним конфликты?
— Нет.
Врешь, были, подумал капитан. Как не быть. Хоть один раз, по мелочи, но случилось. У тебя вон, ухо проколото, серьгу носил совсем недавно. Уголовники таких не уважают. Соловей тебя, ковбой, как-нибудь поддел, пренебрежительным словечком унизил, а ты самолюбивый, ковбои все такие, и теперь он для тебя навсегда — сволочь.
— Налей-ка мне чаю горячего, — попросил капитан.
Разблюев поспешно — излишне поспешно для заместителя босса коммерческой организации — устремился выполнять просьбу, и Свинец рискнул сформулировать для себя первые свои впечатления. Парняга — явно чистоплюй. Не кремень. По природе — не делец. Бандитов не знает. Боится и презирает издалека. Куртка — «косуха». Сапоги со шпорами. Молодежный музыкальный аппаратик в кармане.
