Где же двигалась сама Марина? В каком ряду? Какую полосу движения занимала?
Будучи стопроцентной женщиной, она каталась всегда разно. В зависимости от настроения. И от думаемой в данный момент мысли. Главным же образом — в зависимости от того специального женского самоощущения, согласно которому каждая из дочерей рода адамова чувствует себя так, как выглядит.
Бывает — гонит этакой Айседорой, дерзко бибикая, активно маневрируя, мощно устремляясь со светофоров, заставляя окружающих самцов глотать слюну интереса: куда такая звезда мчится? А мчится всего-то за новыми туфлями, раздобыла вот денег. А через три минуты глядишь — уже наоборот, уже катится еле-еле, вяло барабаня маникюром по рулевому колесу, вдвое медленнее, впятеро скучнее, поскольку вспомнила о морщине, утром найденной посредством зеркала, и позорно утеряла в этот момент весь дух победы над временем, пространством и мужчинами…
Сегодня она ехала не просто медленно. Очень медленно. Шел мелкий дождь, она боялась мокрой дороги. Кроме того, организм еще вчера дал ей понять, чтоб ждала месячных. Болел живот, и очень хотелось есть. Постоянно, непрерывно хотелось есть. Желательно — сладкое. Желательно — в больших количествах.
Однако ни недомогание, ни тем более утомляющая глаза серая водяная взвесь меж серым небом и серым асфальтом не так мучили ее, как страх, усиливающийся с каждым новым часом. Он появился вчера утром, в виде раздражения, к обеду переросшего в беспокойство, потом в тревогу, к вечеру ставшую мучительной. Ела шоколад, но не помогло. Ночь почти не спала, пила валерьянку. Утром едва нашла в себе силы накрасить глаза и губы. От волнения потемнел и стал отчетливо заметным старый шрам на лбу, — хотела его припудрить, но не стала. К чему наводить красоту, когда вся прежняя жизнь грозит обратиться катастрофой?
Да, случались дни и похуже, и она умела убеждать себя, что именно в плохие дни, именно в трудных ситуациях красоту следует наводить особенно тщательно — назло судьбе быть в полном порядке, — но сегодня вот не нашлось сил действовать назло судьбе. То ли постарела, то ли отвыкла бороться. За долгие годы беспечной комфортабельной жизни кто угодно отвыкнет.
Подкатила к выходу из метро «Калужская», поискала глазами. Из-под козырька автобусной остановки медленно вышел грузный, широкогрудый человек. Неторопливо, немного опустив широкие покатые плечи, зашагал поперек проезжей части. Его лицо выражало угрозу и скуку. Из-под короткой, сильно потертой куртки торчала засаленная кобура темно-желтой кожи.
