— Матвей, — тихо позвал Кактус.
— Говори.
— Ты чувствуешь его?
— Что?
— Великое равновесие. — Да.
— Ты не можешь чувствовать по-настоящему.
— Почему?
— Потому что ты куришь, жрешь водку, дышишь круглосуточно испарениями большого города, вдыхаешь пот людей.
— Ты тоже сегодня курил и пил вместе с нами.
— У меня не то, — сказал Кактус. — Я пью и курю раз в полгода. Один раз весной и один раз — осенью. Специально. Чтобы не впали в лень мои пороки.
— Хватит вам, — произнес Никитин.
Они опять помолчали.
Просторный мрак лелеял сам себя.
— Слышишь, Матвей, — сказал Никитин. — Ты извини меня.
— За что?
— За то, что я вот так вот… Ну, в смысле — позвал тебя на разговор, ты приехал — а я пьяный в говно…
— Ерунда, — простил Матвей. — Перестань. С кем не бывает…
— Да. Бывает. — Никитин сплюнул и пожаловался: — Третью неделю пью. Не просыхаю.
— Я бы тоже пил. Больно же…
— Да, больно.
— Сильно болят?
— Что?
— Пальцы.
— Да не пальцы болят. — Никитин опять сплюнул. — Не пальцы. Не пальцы! Не хочу я, понимаешь?
— Чего не хочешь?
— Уезжать.
— Почему?
— Не знаю.
— Родину, что ли, любишь?
Никитин помолчал. Матвей услышал его дыхание — тяжелое, с присвистом.
— А почему бы и нет? — выговорил он с неопределенным смешком. — Кроме того, я не выбирал страну. Меня не спрашивали, когда рожали.
— А если бы спросили? — поинтересовался Кактус. — Вот предложили бы тебе: сам выбери, Иван, в какой стране родиться, кто будет твоя мама, кто будет папа…
Никитин подумал и ответил:
— Я бы эту страну и выбрал.
— И я тоже, — сказал Матвей.
— И маму, — добавил Никитин. — Маму выбрал бы ту же самую.
— И папу? — уточнил Кактус.
— Я своего папы никогда не видел.
— А мой папа на БАМе погиб, — сказал Матвей.
— А мой в лагере сгинул, — сказал Кактус.
Опять помолчали.
— Иван, — позвал Матвей.
— Чего тебе?
— Не уезжай. Оставайся. Уничтожь врагов. Победи.
— Нет, — вздохнул депутат. — Я больше не буду никого уничтожать. Не могу. Гады множатся. Всех не уничтожишь. Да и сам я… В общем, ладно. Закроем эту тему. Спать пора.
— А мне — ехать, — тихо выговорил Матвей.
— Исключено, — сказал Кактус. — Ты сможешь доехать максимум до первого столба. Ты устал. Иди, приляг. Поспи.
— Мне домой надо.
— Поедешь утром.
— Завтра понедельник. У меня работа. Бизнес.
— Подождет твой бизнес. Что это за бизнес, если в понедельник утром надо куда-то торопиться? Пойдем, я тебе таблеточку дам полезную — будешь спать, как младенец…
Ночью Матвей проснулся. Стало трудно дышать. Словно кто-то наступил на грудь и давил теперь — неприятно, сильно. Боли он не ощутил — а ощутил сильный страх.
