— Вы не отключаете ребенка, если он совершил ошибку, — ответил Дэйстром.
— Вы сравниваете эту груду смертоносного металла с ребенком?
— Вы слишком эмоциональны, доктор, М-5 еще растет, учится.
— Учится убивать.
— Защищать себя, а это разные вещи. Это спонтанно возникшее силовое поле не было мной запрограммировано.
— Вы хотите сказать, что он вышел из-под контроля? — спросил Мак-Кой.
— Ребенок был обучен (запрограммирован) элементарным вещам, теперь его разум развивается, он учится мыслить независимо.
— У вас когда-нибудь был ребенок? Вы были отцом?
— У меня никогда не было на это времени, — сказал Дэйстром.
— Вам следовало бы его иметь, Дэйстром. Опасность распространяется на всех нас благодаря вам. Вы должны отключить его.
Дэйстром уставился на Мак-Коя:
— Вы просто не понимаете! Вы и протестуете потому, что не понимаете. Я докажу вам, всем вам! Чтобы управлять кораблем, необходимо 430 человек. М-5 — мое детище, он может управлять кораблем один! Один!!! — доктор сиял от гордости. — Он способен все делать самостоятельно! На корабле не нужен никто. Ни один человек! Никто больше не будет рисковать своей жизнью в космосе! Никто не будет страдать от одиночества в этих бесконечных пространствах и чужих мирах!
— Вы чувствуете себя одиноким?
Дэйстром витал в облаках, на него нашло что-то вроде откровения:
— Одна машина! Только одна машина! — доктор возвысил голос. — М-5 сможет выполнять исследовательские работы самостоятельно и более эффективно, чем весь экипаж корабля… он сможет воевать, если необходимо. Разве вы не видите, как много он дает человеку? Люди теперь смогут направить свои усилия в другие, более важные области, чем исследование космоса, которому безразлично, живы они или нет!..
Он уже не замечал Мак-Коя, а смотрел прямо на М-5.
— Они не способны нас понять, — мягко сказал он. — Они думают, что мы пришли разрушать, а мы пришли, чтобы сберечь их, так ведь?
Прежде чем вернуться в зал для совещаний, Мак-Кой ненадолго связался с медчастью. Войдя в каюту, он бросил на стол кассету:
— Биографическая информация о Джоне Дэйстроме.
— И что ты там собираешься найти? — спросил Кирк.
— Болезнь, какую-нибудь болезнь. Что ты знаешь о нем кроме того, что он гений?
— То, что он гений, это понятно, Боунс. Когда ему было двадцать четыре, он совершил прорыв в науке, открыв дуотроник-элементы. Тогда доктор Дэйстром получил Нобелевскую премию и премию зет-Магни.
— Ему тогда было чуть больше двадцати. С тех пор прошло двадцать пять лет, Джим.
