Второго июля, то есть всего за неделю до сего дня, типография Лемана подтвердила, что письма с выражением соболезнования будут отправлены по требованию; венки, которые, можно считать, уже были заказаны, показались семье слишком дорогими.
«Что ж, — сказал про себя профессор Монтаг, ощущая всю бесполезность глубоких размышлений на эту тему. Кроме того, он не считал себя вправе упрекать ближних в чем бы то ни было. — Возможно, все так и есть. Однако это не имеет ничего общего с моей смертью. Все это часть жизни. И то, что Паченски с невинным видом набрался наглости заявиться сюда вновь, это тоже следует отнести на счет жизни».
Он подошел к небольшому чемоданчику, в котором хранил свои лекарства, и достал обезболивающие таблетки. Он принимал их не запивая, хотя знал, что в этом случае замедляется действие препарата. Затем сел и продолжил размышления:
«С этим все понятно. Она завела любовника. Извещение о смерти надоевшего мужа составлено».
За его спиной стояло пианино, но он не отваживался прикоснуться к клавишам. Тут он обратил внимание на то, что жена не раздвинула на окне гардины, те самые гардины, которые в свое время вызывали столько споров о вкусе и безвкусице. Они были линялого синего цвета с непонятным цветочным узором, не такие уж невзрачные, но, что его всегда поражало и озадачивало, они всегда висели криво на латунной перекладине.
«Стало быть, мне придется умереть», — подумал он и удивился, что ему опять удалось наблюдать за ходом своих мыслей как бы со стороны. Он был спокоен еще и потому, что чемоданы — он это видел — стояли наготове в коридоре, аккуратно выстроившись по размеру, как то было заведено у них годами.
«Чемоданы, — подумал он и посмотрел на жену, которая гладила на столе рубашки. — Выходит, что они мне великодушно дарят по крайней мере это путешествие».
— Достаточно ли багажа? — поинтересовался он. Жена, не отрываясь от дела, ответила, что ему не нужно ломать над этим голову.
До вечера каждый занимался своими делами. Весь день слышались возня и хлопанье выдвигающихся ящиков. Он догадывался, что жена будет еще долго собирать всякие мелочи вроде фена или бигуди — вещи, без которых она не могла обойтись. Сам он решил прогуляться по темным вязовым аллеям, чтобы потом почувствовать приятную усталость.
«Накануне предстоящего утомительного переезда неплохо бы хорошенько выспаться», — подумал он.
И улыбнулся, так как вдруг вспомнил, что отъезд запланирован только на послезавтра. Но он не стал прогонять ощущение ребяческого нетерпения и продолжал вести себя так словно в последний раз осматривал знакомые окрестности. Он шел все дальше, пока в поле зрения не показался вокзал и не начало смеркаться. Вернувшись домой, он натолкнулся в прихожей на все те же чемоданы и решил самостоятельно позаботиться о своих туалетных принадлежностях и прочей мелочи. В этот раз он намеревался решительно сократить количество вещей, несколько раз заново раскладывал по порядку книги, журналы, монографии, но когда к куче необходимых предметов прибавились сверху диктофон и коробка цветных карандашей, он едва удержал поклажу в равновесии, вынося ее из библиотеки.
