– А что говорят об этом духи?
Сиара тряхнула головой. Ее крылья беспокойно задвигались.
– То же самое, что Я и так знаю. Трирские горы – холодное суровое место, полное смерти и потерянных мечтаний. – Глаза шаманки снова перехватили пристальный взгляд охотницы. – Многие из моего народа уходили туда, чтобы покончить с собой.
Бригид понимающе склонила голову, потому что хорошо помнила невероятно красные крутые горные хребты и пропасти с зазубренными стенами. Ей казалось, что те вели прямо в потусторонний мир. Трирские горы как нельзя лучше подходили для самоубийства.
– Души, не знающие покоя...
Бригид не поняла, что сказала это вслух, пока Сиара не заговорила:
– Возможно, я чувствую именно не знающие покоя, не спящие души моих соплеменников.
– Что же, я буду внимательно наблюдать за тем, что происходит на юге. Ты говорила, что инстинкты редко тебя подводят, – сказала Бригид.
Ей не понравилось покалывающее ощущение, которое она почувствовала после предостережения Сиары. Наконец крылатая женщина улыбнулась. Ее лицо посветлело.
– Хорошо, что у тебя острое зрение, охотница. Тебе ведь надо заметить многое, к примеру камень – ловца душ, животное-помощника, а теперь еще и безликое неуютное чувство, которому даже я, шаманка, не могу дать названия.
– Вообще-то мне нравится, когда есть чем заняться.
– Вот и хорошо, – сказала Сиара и рассмеялась.
– Может, и так, – пробормотала охотница, задаваясь вопросом, как ей удалось во все это влипнуть.
Начинавшийся день обещал быть ужасным. В ветре, постоянно дующем с юго-запада, уже не чувствовалось зимней стужи, но он принес с собой непрекращающийся холодный дождь. Детям пришлось завернуться в теплые непромокаемые плащи с капюшонами, откуда выглядывали маленькие лица. Они проворно свернули палатки, быстро позавтракали, были снова полны энтузиазма, готовы следовать за Кухулином, несмотря на погоду.
Бригид только радовалась тому, что капюшоны заглушали болтовню и пение. У нее не было настроения общаться с ликующими детьми, и жутко болела голова. Она с этим проснулась и знала причину. Это все тот чертов сон.
Когда они с Сиарой закончили разговаривать, Бригид дважды обошла внешний периметр лагеря, прежде чем вернуться в теплый круг палаток, к костру. Не желая, чтобы проснулся хоть один ребенок, она как можно тише подбросила топлива в огонь, а потом уселась и стала внимательно наблюдать за спящим лагерем. Охотница привыкла управлять своим вниманием. Она с легкостью могла идти по оленьему следу, оставшемуся на извилистом берегу ручья, и в то же время планировать следующую дневную охоту. Вот и сейчас, пока кентаврийка подбрасывала топливо и обходила лагерь, она внимательно слушала, не раздастся ли какой-нибудь необычный звук, при этом не переставала думать о том, что сказала Сиара. Шаманка велела ей представлять себе Кухулина таким, каким он был когда-то, – спокойным и счастливым. Бригид уверила Сиару, что сможет это сделать, и сдержала слово. По правде говоря, это было легче, чем думать о том, каким воин стал теперь.
