Рудик порылся в карманах, вытащил из них пластинку жвачки и, стянув обертку, отдал цацку глупой собаке. Та, сразу же перестав лаять, начала жадно нюхать и лизать пластинку, лежавшую в пыли.
Он, не стучась, вошел в деревянный дом.
Навстречу ему выехал мальчик лет четырех на маленьком трехколесном велосипеде. Щечки у мальчика были толстыми, как у хомяка. Из-под коротких штанишек высовывались подгузники.
Рудольф Валентинович снова порылся в карманах и, ощущая в груди непознанную доброту, вытащил малышу очередную пластинку жевательной резинки. Увидев ее, малыш отчего-то сдрейфил, очень внимательно посмотрел в лицо вошедшего и укатил на своем велосипеде в глубину коридора.
Белецкий открыл дверь комнаты. Лидка сидела на раскладушке, подперев голову рукою.
— …И чего? — спросил ее Рудольф. — Чего ты меня звала?
— Он меня достал, Рудик!
— Чем тебя можно достать? Каким кайлом? — Он сел на раскладушку рядом и прислонился затылком к стене с ковром, на котором было изображено утро в сосновом лесу.
— Какой же ты все-таки мерзкий, — не сдержалась она.
— Я не мерзкий, у меня просто повышенная кислотность. Так в чем проблема?
— Он слова говорит.
— Кто? Кларк Гейбл?
— Скорее всего, он, — задумчиво согласилась Лидка.
— Какие слова?
— Разные. Я даже не могу тебе передать.
— А все-таки?
— Философию гонит. Дуализм неоплатоников… — пробормотала Лидка. — Вроде загадок.
— Но у неоплатоников, насколько я помню, нет никакого дуализма. Они разрабатывали идею триады, которая преобразовалась у христиан в идею Святой Троицы. — Белецкий сладко потянулся, да так, что кости затрещали. — И я тоже могу загадать тебе загадку. Отчего в Африке выбирают больших жен? — Рудик сделал паузу. — Оттого, что они больше отбрасывают тень.
Лидка с сомнением посмотрела на своего гостя.
— Ты не мерзкий, — сказала она. — Ты просто идиот.
— Идиот, — согласился врач. — Но я раньше не был таким. Мне предназначалось поприще необыкновенное, высокое. От этого трепетало юношеское сердце, и добрый гений смеялся в вышине.
— И когда же у тебя все кончилось? — с интересом спросила парикмахерша, не принимая в расчет его ернического тона. — Когда добрый гений перестал смеяться в вышине?
— Когда я встретил тебя, — ответил Рудольф Валентинович, — и стал делать по три операции в день. Тогда добрый гений призадумался и вскоре ушел куда-то.
— У меня тоже что-то было, — призналась Лидка. — Кто-то дышал мне в закрытые глаза, когда я спала.
— Любовник, — предположил Рудольф.
