Мы согласно закивали головами.
— Значит, сделаем так, — распорядился Григорий Михайлович, — пока Федя не может приходить ко мне, я буду давать вам ежедневно комплекс тех упражнений, в которых вы обязаны с ним разобраться. Уроки делать не надо. Занимайтесь только по системе «скоростной умнетики».
Принц-Федька сразу оживился. Последние две фразы особенно ему понравились.
— Слышите, — предупредил он нас, — заниматься буду только так, как велит Григорий Михайлович.
— Только так! — строго повторил Анин отец. — А если что-то будет неясно, сразу вызывай меня.
Григорий Михайлович ещё раз пожал Федьке руку и ушёл. Как только за ним хлопнула парадная дверь, Принц-Федька надулся, точно уже стал президентом Академии наук, и важно сказал нам:
— Что не говорите, а экзамен сдать не так просто. Вы-то вот засыпались.
— Да, мы провалились, — пряча улыбку, подтвердили мы с Павликом.
Прошло всего три дня, а Принца-Федьку мы просто не узнавали. Так он изменился.
В первый день наших занятий «скоростной умнетикой» Федька сделал нам строгое предупреждение за то, что мы опоздали к нему на семь минут.
— Что ж тут такого? — возмутился Павлик.
— Как — что? — закричал Принц-Федька. — Семь минут теперь для нас те же семь дней. А где вы видели, чтобы учителя не приходили на занятия целую неделю?!
Мы не стали спорить и сели заниматься.
На второй день Федька сказал, что, если мы будем во время занятий отвлекаться и смотреть в окно, он потребует у Григория Михайловича немедленно заменить нас. А на третий день, после двух часов занятий, Федька признался, что не всё хорошо понял, и прозанимался ещё целый час. Перед нашим уходом он попросил:
— Вы уж не говорите Григорию Михайловичу, что я в делении трёхзначных чисел путался.
Мы дали слово молчать. И это было нетрудно. Ведь мы не виделись с Григорием Михайловичем со дня Федькиного экзамена. Задачи и всякие упражнения готовила для него Ираида Кондратьевна.
Так прошли первые три дня. На четвёртый обычно довольный нашим приходом Принц-Федька встретил нас злой-презлой.
Мы насторожились. С чего бы это?
— Передайте Борьке-Кочевнику, что он дурак! — потребовал Федька.
— Он сегодня пятёрку получил, — возразил Павлик, — какой же он дурак?
— Круглый! — уточнил Федька и протянул нам исписанный листок бумаги. Это было письмо от бывшей учительницы Нади Матвеевой, Елизаветы Павловны, к которой мы недавно ездили. Мы очень удивились, почему Елизавета Павловна написала письмо Федьке, а не всем нам, и принялись скорее читать его.
