Ужасы перистальтики | страница 76

Все произошло совсем не так, как он ожидал. Во-первых, его подвело чувство времени: антракт наступил, когда он думал, что у него в запасе еще минут минимум двадцать – двадцать пять. Во-вторых, ему не пришлось заходить в зал: едва открылись двери первыми из зала вышли Ариелла и Михайлов.

– Мы уходим!.. – заявила Ариелла.

– Что?.. Почему?!..

– Все отвратительно! – с совершенно бесстрастным лицом проговорила она. – У меня разболелась голова!.. Я уже ничего не воспринимаю!..

Михайлов стоял рядом с ней. Он смотрел не на Замелькацкого, а куда-то в сторону с видом человека, которого происходящий разговор не касается.

– Если все второе действие тебя тоже не будет... – продолжала Ариелла. – Скажи, ты так и будешь ходить взад – вперед?.. Я просто не выдержу!

– Послушай, ну...

– Нет, ответь мне!.. Ты опять станешь выходить?!..

– Я не знаю... Я плохо себя чувствую... – наконец проговорил он.

Миллиардер, прикрыв рот ладошкой, зевнул.

– Зачем ты тогда пошел в театр?!.. Ты все сделал, чтобы испортить мне вечер!.. Что ж, можешь идти домой!.. Мы уезжаем!..

– Ты бы мог быть очень забавным персонажем для светской хроники!.. – с презрением сказала она ему.

Они пошли к гардеробу. Охрана миллиардера конечно же была здесь, поблизости... Он медленно двинулся за ними. Ариелла шла быстро, не заботясь, что он отстает от них и не оборачиваясь... Отец шел рядом с ней и в гардеробе подал ей шубку. В его сторону он ни разу не посмотрел.

Оскорбившись, Замелькацкий остановился и, переждав, пока они оденутся и покинут театр, подошел к гардеробу, оделся и вышел на улицу. Ни миллиардера, ни его дочери, естественно, нигде не было. Он медленно побрел в сторону метро. Никакие атаки его теперь не беспокоили.

Недоезжая до своей станции, решил выйти наверх и прогуляться. Ему предстояло пройти одну остановку пешком как раз по той оживленной дальней улице, про которую он все время думал, стоя в своей комнате у окна. «Почему ты не там – в ресторане или в машине?» Так накануне он спрашивал себя... Ему хотелось пройти мимо ресторанов и шикарных машин, – еще сильнее растравить боль, вызванную провалом и неудачей.

Он поднялся по эскалатору, вышел за двери и зашагал по тротуару.

Вечером на улице и вправду было очень оживленно. Замелькацкий смотрел на дорогие автомобили, как будто они недавно были почти его, но он лишился их из-за дикого и не влезающего ни в какие ворота сбоя в организме. Если дорогие автомобили не были пусты, он заглядывал в них, он воображал там, за стеклами на кожаных сиденьях Михайлова и Ариеллу. Глядя на рестораны, он воображал, что смотрит на жизнь Ариеллы. Пусть эта оживленная и нарядная улица недостаточно дорога для Михайлова! И везет их сейчас лимузин с шофером! Но в той улице, на которой они сейчас, и в том лимузине и в том ресторане есть что-то такое, что есть и в дорогих машинах на этой улице, в здешних витринах ресторанов. Та улица, по которой Замелькацкий шел – как фетиш перед глазами. Фетиш напоминал об Ариелле. Жуткий, невероятный, чудовищный сбой, происшествие, навалившиеся на него, совершенно необъяснимые атаки лишили его счастья!