- Самое опасное, - начинает Чугунов издалека, - глупость. Глупость вредит дураку, но она опасна и для окружающих...
Летчики начинают улыбаться. Они, наверно, уже хорошо знают Свиридова, и не чувствуется, что его горячо любят. Чугунов еще надеется, что ему не понадобится продолжать речь.
- Не можете ответить! - усмехнулся штурман.
На этот раз лицо Свиридова показалось Чугунову нехорошим. Чугунов зол, но продолжает улыбаться.
- Я как лейтенант не обязан отвечать на вопросы младшего лейтенанта как младшего по званию.
Эскадрилья забыла про столовую, окружила оппонентов. Самоцветов, который, похоже, всегда все воспринимает серьезно, добавляет:
- А что! Лейтенант, к вашему сведению, может держать младшего лейтенанта по стойке "смирно" сколько захочет.
- Это я в другой раз. А сейчас как старший по званию я считаю своим долгом передавать младшим свой опыт. Так вот, товарищ младший лейтенант, нужно знать диалектику. Поняли, где ответ нужно искать?
- Диалектика! Понял!!! - кричит Аганесов, у которого симпатия к Чугунову перешла в восторг. Он сильно ударяет Свиридова по плечу.
Штурман обиженно бубнит:
- За кого вы меня, лейтенант, принимаете.
Ага, отмечает про себя Чугунов, напугал стратега.
- Некоторые думают так: "Диалектика - наука" - и аминь. Для чего нужна диалектика? Вот Мельников нам скажет.
Мельников, парень с чубом, отмахивается и загораживается другими:
- Давай, давай сам! - кричит Аганесов.
- Так вот, диалектика нам нужна только в одном случае. Когда в голове у нас одно соображение - как бы порубать, это не диалектика. И когда четыре "мессера" сбивают один ТБ, ее здесь тоже нет. Диалектика нужна, Свиридов, когда перед тобой сложное явление. Понял?
- Сложное явление! - торжественно поднял палец перед носом Свиридова Аганесов.
- А война - явление сложное. И почему мы отступаем, и почему нас крошат на аэродромах и гибнут летчики, а среди них такие летчики!- мы же в это время ведем разговоры о том, да о сем,- тоже диалектика. Если бы нам сейчас дали две тысячи "Петляковых" и три тысячи "лаггов", немцев бы на Днепре не было бы. Но когда мы получим эти тысячи, может получиться так, что не останется ни одного стоящего летчика. Я знаю, как трудно произвести на свет хорошего летуна.
- Так вы что, предлагаете не летать?
- А почему, Свиридов, я начал с тезиса о дураках?..
Эскадрилья хохочет, смеются и те, кто мало что понял, разве то, что штурману крепко надрали уши.
Чугунов взял оппонента под локоть и повлек в столовую. Столовая выглядит, как в старые мирные времена: на столиках белые скатерти и графины, каждому ложка и вилка. Официантка - Надя, на ней передничек и кокошник, как из приличного ресторана. Надя ставит на край стола поднос с тарелками. На маленьком подвижном личике блестят карие глаза. Еще до вылета на фронт он придумал ей прозвище - Доброе Утро.
