Ради чего? Отдать вагину в лен, получив взамен сомнительные семейные ценности и родительское благославление, вздохи зависти подружек и zayebyvayuschyeye опускание крышки унитаза?
Вздрагивать от холодных ног и регулярно получать порцию семени внутрь (в безопасные дни) и снаружи (в дни угрозы неконтролируемого размножения)?
Постепенно терять сексуальный аппетит на пресной диете скучных супружеских обязанностей, доводя себя пальчиком под аккомпанимент храпа, пердежа и слюней или взыскуя приключений на стороне?
Смотреть с ненавистью на райские паховые кущи, морщиться от крепкого аромата мужских выделений и, не имея слов от сомнительной деликатности, пытаться делом — регулярным бритьем промежности и ежевечерним демонстративным подмыванием — сподвигнуть милого на соблюдение элементарной брачной гигиены. Приятный запах гениталий вовсе не ключик к совместному благополучию, но его фундирующий, yebanyj в рот, конституэнт.
— Стань тем, кто ты есть, освободись от опекунства традиционного аппарата навыков, норм, ценностей, воспринимай их как бремя и личную несвободу, пробуди личную волю, научись говорить «нет» всему общеобязательному и общезначимому и уже постольку не-индивидуальному. Таково мое тебе пожелание, — бутылка наклоняется, вино тонкой струйкой льется на живот, сбегает к груди, к ногам, омывает, отмывает, дезинфицирует.
— Это не просто. Просто — сойти с орбиты вообще и устремится в бездну, прочь от тепла и света.
Великая тень проводит пальцем от шеи до лона. Семя смешалось с вином.
— Помнишь, как назвала меня?
— Порнограф от философии. Твои книги — жесткое порно любомудрия.
— Будьте беспощадны к идеям, но не к людям — ностелям идей. Вот чему я всегда следовал.
— Ты вторгся в их царство благоденствия дикой ордой скептицизма и презрения, грабил, насиловал, убивал… Нет самого жуткого преступления, которое бы ты не совершил в платоновском царстве чистых идей.
— Старик знает толк в философии, — великая тень осторожно убирает листок капусты. — Мне нравится сидеть с ним за кружкой пива в тихой таверне у дороги. В конце концов, это он, царственная особа, проложил границу между мирами. Разделяй и властвуй. С тех пор каждому позволено основать свое крохотное княжество в идеальном мире, превращая могучую империю Абсолюта в лоскутное одеяло терпимости и равнодушия.
— Что же тут плохого? Век толерантности — никого не казнят, не сжигают за убеждения, всем глубоко наплевать — вертится Земля или покоится в центре вселенной, ведь старик Альберт скзал — все в мире относительно, аминь…
