Без десяти четыре Катя вошла в театр. Визит к матери оставил в душе неприятный осадок. Впервые за долгие годы она всерьез задумалась, а правда ли так безоблачен был ее брак, как нашептывала память? Может быть, мать в чем-то и права. Ведь со стороны всегда виднее. И Костя на самом деле что-то скрывал от нее или ей так только казалось? И вдруг, если бы она прямо спросила, то узнала бы, где он пропадал ночами, где проводил выходные? Почему раньше, когда он был жив, Катю это не волновало? Неужели его смерть стерла без следа все недомолвки и оговорки, телефонные разговоры вполголоса за закрытой дверью, запах чужих духов в салоне автомобиля. Теперь эти вопросы навсегда, навечно – боже, какое страшное слово! – останутся без ответа. Катя даже задохнулась от собственных мыслей, кровь бросилась в голову. Господи, как она смеет!
Да еще эта куртка. Зачем согласилась ее взять? Теперь Катя чувствовала себя ужасно неудобно перед матерью. Такой дорогой подарок!
Она снова внимательно изучила свое отражение в зеркале. Тусклые волосы стянуты на затылке в тугой узел, бледное, землистого оттенка лицо с застывшей скорбной маской. Бесформенный растянутый свитер, вытертые до дыр джинсы. Да-а, она вряд ли украсит собою новую вещь...
Когда в дверях появилась Ржевская, Катя тупо сидела у зеркала.
– Ты чего, Катюша, заболела? – заботливо поинтересовалась Мабель, снимая тяжелое, промокшее под дождем пальто.
– Нет, все нормально, – усмехнулась та, – просто вдруг увидела себя и поняла, какая я страшная стала.
Ржевская удивленно покосилась на молодую женщину. Катя Королева на работе никому, кроме Юли Дроздовской, не рассказывала свою историю.
– Да нет... – осторожно произнесла Ржевская, пораженная Катиной фразой, – по-моему, ты выглядишь нормально, то есть как обычно.
Катя быстро стянула резинку с волос, и они рассыпались по плечам. Намотала спутанную прядь на кулак, дернула со всей силой.
– Мабель Павловна, постригите меня, пожалуйста.
– Подстричь? – растерялась Ржевская. Она часто думала, что если бы Королева носила прическу покороче, ей очень пошло бы. Но Катя никогда не интересовалась своей внешностью, а Мабель Павловна, прошедшая суровую школу жизни, предпочитала не лезть к людям с советами. – Можно попробовать.
Спустя час преображенная Катя с удовольствием разглядывала собственное отражение.
– А ты у нас, оказывается, красавица! – Любуясь своей работой, Ржевская удовлетворенно пыхнула «Явой». На протяжении долгих лет она курила только эту марку сигарет. Никакие «Мальборо» и «Кенты» не могли заставить ее свернуть с избранного пути. – Если еще чуток реснички подкрасить, губки...
