В этот раз нам не пришлось нетерпеливо поглядывать на секундомер. Не успела еще лодка отойти, а люди – начать считать секунды, как судно настиг удар. Попадание торпеды в цель сопровождалось мощным грохотом и гигантским языком пламени, взметнувшимся в небо. «Рыбка» перерезала судно пополам, как раз в районе мостика. Еще через несколько секунд раздалось три других ужасающих взрыва. Вокруг судна, которое пока еще оставалось на плаву, плавало бесчисленное множество обломков. Скрежет разрывающегося металла, треск раскалывающегося в щепки дерева, крики гибнущих людей – все это создавало страшный шум. Судно практически взлетело в воздух, расколовшись на мелкие обломки. Столб огня, возникший на месте, где еще совсем недавно мирно плыл корабль, окрасил все вокруг в кроваво-красный свет. Центр гигантского факела был настолько ярким, что, казалось, затмевал даже солнечный свет в ясный полдень. Крупные обломки корабля исчезали под водой, осколки свистели в воздухе и падали на мостик и палубу подводной лодки. Нам оставалось только скорее уйти из этого бушующего ада. Судно, видимо, везло боеприпасы и взрывчатку.
Через несколько секунд ничего нельзя было разглядеть. Корабль исчез, будто бы никогда и не существовал. Экипаж субмарины начал искать выживших, хотя было очевидно, что никто на борту судна не мог уцелеть в этом аду. Мы не могли найти даже обломки. В конце концов на поверхность всплыл спасательный жилет, но все наши попытки выловить его в бушующем море, чтобы хотя бы узнать название уничтоженного судна, результата не принесли. Я прекратил поиски, не желая подвергать опасности свой экипаж. В тот момент нам было достаточно знать, что судно принадлежит к классу «Тайроа», а достаточно детальное описание элементов надстройки могло помочь позже идентифицировать его.[8]
Экипаж ликовал. «U-69» была всего лишь два дня в Атлантике и уже потопила около 16 000 тонн. Более того, один из кораблей вез груз, предназначенный для того, чтобы сеять смерть и разрушения на нашей родине. Это был фантастический успех. Оптимисты уже высчитывали общее число тонн, которое они, судя по числу оставшихся торпед, потопят. Запасы топлива и провизии были еще достаточно высоки, и люди могли рассчитывать на возможность использовать оставшиеся «рыбки» на хорошую цель. Однако бог погоды, судя по всему, всерьез рассердился. Качка стала настолько сильной, что было невозможно даже делать записи в корабельном журнале. Ручки и карандаши друг за другом летели со стола и закатывались в самые дальние уголки. Журнал, словно не желая оставаться на столе в одиночестве, так и норовил последовать за ними.
